– Вы сталкивались с троллоками? – удивленно спросил Лан.

Рин и Букама изумленно переглянулись.

– Да. – Она едва заметно поморщилась, словно бы ответ соскользнул с губ раньше, чем она успела о том подумать.

– И могу я спросить – где? – промолвил Лан. Мало кто из южан вообще когда-либо видел троллока. Некоторые называли троллоков бабушкиными сказками, страшилками, какими только детей впору пугать.

Элис смерила Лана холодным взглядом. Очень холодным.

– Отродий Тени можно встретить и в таких местах, какие вам, мастер Лан, и во сне не приснятся. – А потом с улыбкой промолвила: – Рин, выбери нам гостиницу.

Женщина и в самом деле полагала, будто она тут – главная. Судя по тому, с какой готовностью Рин бросился исполнять поручение, он именно так и считал.

«Меч пахаря» представлял собой двухэтажное каменное строение с красной крышей, окна первого этажа скорее были бойницами, удобными для стрельбы из лука, а над сбитой из толстых досок дверью висел острием вниз двуручный меч – оружие того сорта, которое местные фермеры берут с собой в поле. В такой близости от Запустения гостиницы, как и большинство домов, служили опорными оборонительными пунктами при нападении троллоков. Хозяйка гостиницы, дородная седовласая женщина, облаченная в пышную, вышитую красными и желтыми цветками блузу и в широкие, расшитые красными и синими узорами штаны, оставила празднество на лужайке и двинулась к путникам, когда приметила, как те привязывают лошадей к кольцам коновязи, вбитым в фасадную стену гостиницы. На двух Малкири, явно решивших остановиться в ее гостинице, госпожа Томичи косилась с тревогой, но посветлела лицом, когда Элис принялась распоряжаться по поводу завтрака.

– Как вам будет угодно, миледи, – пробормотала круглолицая владелица гостиницы, приседая перед Элис в глубоком реверансе. Кайриэнка и не подумала никак назвать себя, но одежда и манера держать себя заставляли предположить в ней благородную леди. – И наверное, понадобятся комнаты для вас и ваших слуг?

– Спасибо, но не нужно, – отозвалась Элис. – Долго задерживаться я не намерена.

Рина, как видно, ничуть не задело, что его обозвали слугой, он принял это слово с той же легкостью, что и сама Элис, но извечная мрачность Букамы только усугубилась. Разумеется, сейчас он ни единым словом не выдал своего раздражения – а, учитывая принесенную клятву, о случившемся, весьма вероятно, так и вообще промолчит. Лан решил при первой же возможности непременно перемолвиться словечком-другим с Элис. Есть же предел тому, сколько оскорблений способен молча проглотить мужчина.