Посмеиваясь, Селусия повернулась к туалетному столику и сняла с покрытой красным лаком стойки плотно прилегающий головной убор из золотистых кружев. Редкие кружева оставят на виду ее бритую голову и всем скажут, что Туон – Ворон-и-Розы. Возможно, она и не сей’мосив, но ради Коринне она должна восстановить душевное равновесие. Следовало бы попросить Анат, ее Соэ’фейя, о наказании, однако после неожиданной смерти Нефери минуло менее двух лет, и Туон до сих пор чувствовала себя с ее преемницей неуютно. Что-то подсказывало ей, что она должна сама себя наказать. Возможно, она видела знак, который предпочла не понять. На корабле вряд ли найдутся муравьи, но жучки нескольких видов встречаются.

– Нет, Селусия, – тихо промолвила Туон. – Вуаль.

Селусия неодобрительно поджала губы, но молча положила чепец на стойку. Ей было предоставлено право говорить откровенно, без обиняков, разумеется, при закрытых дверях, но она понимала, когда можно высказать свое мнение, а когда лучше промолчать. Туон пришлось ее наказывать всего лишь дважды, и, Свет свидетель, она сожалела о том не меньше Селусии. Не произнеся ни слова, ее камердинер достала длинную легкую вуаль, накинула ее на голову Туон и закрепила узкой золотой плетеной тесьмой, усаженной рубинами. Еще прозрачнее, чем одеяния да’ковале, вуаль нисколько не скрывала лица Туон. Но она скрывала самое главное.

Набросив на плечи Туон длинную, шитую золотом синюю накидку, Селусия отступила в сторону и низко поклонилась, кончик ее золотистой косы коснулся ковра. Стоявшие на коленях да’ковале склонились в поклоне, уткнувшись лицами в палубу. Уединение подошло к концу. Каюту Туон покинула в одиночестве.

Во второй каюте выстроились шесть ее сул’дам, по трое с каждой стороны, их подопечные стояли на коленях перед ними, на широких отполированных досках палубы. При виде Туон сул’дам горделиво выпрямились, на красных вставках их юбок змеились серебряные молнии. Одетые в серое дамани стояли на коленях прямо, преисполненные собственной гордости. За исключением бедняжки Лидии, которая скорчилась, всем телом прижавшись к коленям и уткнувшись заплаканным лицом в палубу. На рыжеволосую дамани сердито глядела державшая ее повод Ианелле.

Туон вздохнула. Виновницей ее вчерашнего гнева была именно Лидия. Нет, не так, та вызвала у нее гнев, но за свои эмоции Туон отвечает сама. Она приказала дамани предсказать свое будущее и, когда ей не понравилось услышанное, велела побить ее палкой. Совершенно напрасно и глупо.