Ноэл продолжал сообщать Мэту о совершенных голамом убийствах, иногда Мэт слышал о них от Тома. Убийства случались каждую ночь, но никто, кроме этих двоих и самого Мэта, не видел между ними связи. Мэт держался по возможности открытых мест, где полюднее. В кровати Тайлин он больше не спал и не проводил две ночи подряд на одном месте. Даже если это означало ночевку на сеновале. Что ж, на сеновалах ему и прежде доводилось спать, правда, он не помнил, чтобы сено так сильно кололось сквозь одежду. И все же лучше исколоться сеном, чем рисковать тем, чтобы тебе вырвали горло.

Сразу же после того, как Мэт решил освободить Теслин, он отправился на поиски Тома и обнаружил его на кухне, где старый менестрель болтал с поварами и угощался куриным заливным с медом. Том запросто находил общий язык как с поварами и фермерами, так и с купцами и знатными господами. Он умел разговаривать со всеми, этот Том Меррилин, а еще он обладал способностью ничего не пропускать мимо ушей и складывать слухи воедино, собирая из них цельную картину. Он мог взглянуть на вещи с непривычной точки зрения и заметить то, что упустили другие. Доедая цыпленка, Том придумал единственный способ провести Айз Седай мимо караулов. Тогда это казалось совсем простым делом. Но недолго – вскоре начали возникать препятствия.

Джуилин, похоже, отличался такими же изворотливым умом и хитростью, что и Том; возможно, сказывалось его занятие, ведь он много лет ловил воров. И по вечерам Мэт встречался с Джуилином и Томом в крошечной комнатушке, отведенной им на этаже для слуг. Втроем они пытались придумать, как преодолеть эти препятствия. Вот от них-то Мэта и бросало в пот.

Во время первой же встречи, в ночь после отбытия Тайлин, в комнату вломился Беслан – как он заявил, в поисках Тома. К несчастью, до этого Беслан подслушивал у двери и успел узнать немало; его нельзя было выставить за порог, запудрив мозги какой-нибудь басней. К еще большему несчастью, принцу захотелось поучаствовать в деле. Беслан даже объяснил им, как нужно действовать.

– Восстание, – провозгласил он, усевшись на трехногий табурет между двух узких коек.

Тесноту комнатушки довершал умывальник – без зеркала, с оббитыми белыми кувшином и тазиком. На краю кровати сидел Джуилин в одной рубашке. Лицо его ничего не выражало. На другой койке растянулся Том, хмуро разглядывавший свои кулаки. Мэту ничего не оставалось, как прислониться к двери, чтобы не ввалился еще кто-нибудь. Он не знал, смеяться ему или плакать. Ясно было, что Том уже знал об этом безумии; именно Бесланову горячую голову он и старался остудить.