– Значит, мы можем считать, что получили ответ на заданный Борисом Абрамычем вчера вопрос по поводу Иуды? – поинтересовался я.

Корень пожал плечами:

– Посмотрим. Но я решил, что тебе тоже стоит поехать. Мне кажется, ты вчера не все рассказал, а припас кое-что на сегодня. Так что – тронули, – и он поднялся из-за стола.

Вот так в это прекрасное, летнее, солнечное утро я испытал ни с чем не сравнимое удовольствие – прокатился по улицам Москвы на шикарном «мерседесе» шефа. Ехать было довольно далеко – в дальний конец Кутузовского проспекта, но на таком авто это заняло не так уж много времени, поэтому царившее в машине молчание не успело мне надоесть. Что бы там ни случилось с Борисиком, меня это мало волновало. В конце концов каждый сам кует свое счастье, и не рой другому яму, а если ему за его проделки начистили рожу, так это Глянцу только на пользу пойдет.

Мы свернули во двор, Миша – водитель Корня, похоже, прекрасно знал, куда рулить. Корень молча вышел из машины и направился к подъезду престижного дома. Я последовал за ним. Поднявшись в бесшумном лифте на двенадцатый этаж, мы позвонили в обитую дорогой кожей дверь квартиры. Внутри что-то хлопнуло, затем я почувствовал, как нас изучают в дверной глазок, и уже потом начали лязгать многочисленные замки, засовы и дверные цепочки. В проеме открывшейся двери стояла маленькая растрепанная женщина, в которой я с изумлением узнал Валентину Орлик – еще одну свою однокурсницу. Когда же это она успела выскочить замуж за Борисика?

Она странно взглянула на меня и проговорила с придыханием:

– Проходи, Володя, он в ванной.

Мы вошли в большую прихожую, обитую деревянными панелями и завешенную большими календарями. Похоже, хозяева квартиры питали к ним необъяснимую страсть. Молча вся наша троица прошествовала по коридору, и Валентина распахнула дверь в ванную комнату. Да, это была еще та ванная! Размером с мою большую комнату, стены покрыты черной итальянской плиткой, два светильника прятались в потолке за рифленым стеклом, умопомрачительной красоты черная мебель сияла чистотой, черная джакузи напоминала небольшой бассейн. А на дне этого пустого бассейна в расслабленной позе лежал совершенно голый, с посиневшим лицом, вывалившимся синеватым языком и плотно зажмуренными глазами Борисик Глянц. Рядом с ним валялась странная маленькая бескозырка. Даже на мой непрофессиональный взгляд, он был ну совершенно мертвый.

Позади раздались всхлипывания. Оно и понятно, вряд ли Валечка имела привычку показывать посторонним своего мужа в таком виде.