«Ничего себе, – думаю, – Колян-то как устроился! Прям… этот… олигарх, мать твою ити!!»

А Рыжик дверцу лифта закрыл, обошел меня и важно так потопал по коридору, по ковровой дорожке. Хорошо еще буркнул: – За мной, давай…

Прошли мы по этому коридору совсем недалеко, шагов тридцать, и тут Колян остановился около здоровенной дубовой двери, высотой чуть ли не в два его роста, повернулся ко мне и говорит:

– Ты, Юрец, не удивляйся особенно, я тут приличный пост занимаю…

Он не договорил и подмигнул мне, так что я мгновенно вспомнил конопатого лопоухого недомерка, каким он был двадцать лет назад. А Колька толкнул эту дверищу и она медленно, торжественно так открылась.

Заходим. Впереди Колян, за ним я. Оглядываюсь я и понимаю, что попал, типа… в приемную. В противоположной стене такая же точно дверь, как та, что мы прошли, рядом с дверью стол немаленький, за столом деваха сидит, блин, в сарафане и в кокошнике – у нас в Выселках так-то старухи на праздник одеваются, а этой ничего… идет даже! Слева три высоких окна, за окнами эта их площадь… Согласия и одновременно Бессмысленного бунта, и по ней… мужики кругами прогуливаются!

– Время утреннего моциона… – поясняет Колян… Ну, это он думает, что поясняет, я-то все равно ничего не понял – какого такого… «моциона» чего с этим… «моционом» делать! Однако, кивнул понимающе, что б дружка своего не обижать.

Рыжик уверенно так направляется к противоположным дверям, а девка… эта, в сарафане, вскакивает из-за стола, и только она рот открыла:

– Ваше…

Как Колян ладошкой ей так делает… типа, заткнись, не мешай думать!

Она, конечно, заткнулась, и мы совершенно беспрепятственно проходим в следующее помещение.

Ну тут уж я сразу сообразил, что попал в кабинет… Вернее не в кабинет, а в огромный кабинетище!! На что у нашего полковника Быкова Василь Васильича кабинет солидный, так в этом кабинете таких кабинетов, как у полковника, штук наверное пятьдесят разместить можно было бы!

На полу, чуть ли не во всю его ширину и длину лежал толстый ковер. По левой стене располагалось двенадцать огромных окон, выходящих на площадь, а три другие стены были сплошь уставлены огромными книжными шкафами. У дальней стены, на фоне этих самых книжных шкафов, располагался письменный столище, к которому прижимались два кожаных креслища, а позади него стояло еще одно кресло, и оно меня просто… испугало. Я подумал, что если этот кабинет принадлежит Коляну, и он должен садиться в это самое… креслице… ну, то, что стояло за столом… то в нем, в этом кресле, останется столько свободного места, что дружка моего просто трудно будет там обнаружить, несмотря на его вызывающую рыжину!!