— А ты подыграешь? — подмигнул Якш.

— Спрашиваешь! Я тебе еще и подпою, — ответила она.

Весь мир замирает, когда лютня и скрипка поют в два голоса.

* * *

Вот так оно как-то все и случилось.

Или не так?

Ну, разумеется, всего этого просто не могло произойти!

«Конечно, не могло, ведь чудес не бывает!» — сказал мне важный профессор металловеденья сквайр Бромберг, оглаживая густую гномью бороду. А потом подмигнул и добавил, что иногда они все-таки случаются.

Просто так.

Ни с того ни с сего.

На всякий случай.

Долго и счастливо

Долго и счастливо

В Соане зимы не бывает. То есть бывает, конечно, но ни один олбариец зимой это не назовет. В Соане зимой жарче, чем в Олбарии летом. А уж в середине дня… Только в Фалассе жарче, но Фаласса — вообще отдельный случай, в тамошние пески, говорят, чертей из ада ссылают, ежели кто из них набедокурит. А из всех нормальных стран Соана — самая жаркая. В середине дня здесь никто не работает. И не потому, что соанцы все поголовно лентяи, а потому что жаркое солнце и самого трудолюбивого под крышу загонит. Загонит и до самого вечера обратно не выпустит.

В Соане по утрам и по вечерам трудятся. Встают раньше, ложатся позже, чем в той же Олбарии или, к примеру, Марлеции. А днем здесь зачастую попросту спят. Кому спать неохота, те отправляются в трактир скоротать жару за чашей вина и приятной беседой. Стены соанских трактиров — толстые, зачастую двойные — берегут посетителей от жарких объятий здешнего солнца.

Шарц сидел за столиком в каком-то трактире, где оказался, спасаясь от совершенно оглашенной жары, и, прихлебывая легкое соанское вино, смотрел на собеседника.

«Что ж, вот мы и встретились, коллега. Надо же… никогда бы не подумал, что это случится здесь».

— Так как же закончилась эта история? — полюбопытствовал Шарц.

Его собеседник, седеющий мужчина с остренькой фаласской бородкой, улыбнулся и отхлебнул вина из чаши.

— А она не закончилась, — сказал он. — Как она может закончиться, раз мы все до сих пор живы? И я, и моя жена, и наш первенец, и мой названый сын…