— Этого на рудники… в дом… на ферму…

Они сортировали нас.

Я был первым, кого определили как «раба для тренировок» и втолкнули обратно в загон. Наверное, ошейники были помечены нашим назначением. Когда был отобран следующий раб для тренировок, я увидел на темном металле его ошейника изображение меча и предположил, что на моем стояло такое же. Я чуть было не потянулся, чтобы ощупать его, но не смог заставить себя прикоснуться к этой вещи.

Троих из нас назначили рабами для тренировок. Как только распределение было закончено и наших бывших спутников увели, нас снова отвели в здание и выстроили перед бледным мужчиной с узким породистым лицом. Он сидел за широким столом в пустой душной комнате без окон, по обе стороны от него стояло по тяжеловооруженному зиду.

— Только трое из этой партии?

— Да, господин надсмотрщик, — ответил зид, приведший нас.

— Насколько мне известно, у нас только на этой неделе ушло в расход трое тренировочных рабов. Придется работать лучше.

— Завтра должна прийти еще одна партия.

— Ладно, давай-ка взглянем на этих.

Офицер-зид встал из-за стола и медленно обошел вокруг нас, тыкая в каждого рукоятью кнута. Затем остановился перед нами.

— Итак, друзья мои дар'нети. Вас выбрали для того, чтобы сделать ваших врагов непобедимыми. Время вашей смерти зависит от вашего прилежания — и послушания. Вам предстоит сражаться на пределе своих способностей, даже если это будет означать смерть одного из наших воинов.

Он хлопнул свернутым кнутом по ладони.

— Так как вы должны сражаться в полную силу, мы не можем связывать вас теми же средствами принуждения, что и других рабов. Но у нас есть и возможность предотвратить злоупотребление данной вам свободой. Пока в вас нет нужды, вы будете находиться в загоне, и сейчас я покажу, что я имел в виду. Ты, — он указал на меня рукоятью кнута, — на колени!

Я повиновался. Нехотя. Но все же сделал это.

— Когда раб опускается на колени, он должен вытягивать руки. Десять плетей, если забудешь в следующий раз так сделать.

Он подошел довольно близко, я чувствовал терпкий запах его пота.

— А теперь повали меня на землю.

Я непонимающе взглянул на него снизу вверх, и он плюнул мне в лицо.

— Ты что, глухой? Подчиняйся, иначе один из твоих приятелей лишится головы. Повали меня.

С нехорошим предчувствием я потянулся дернуть его под колени, дав слишком много воли своей злости. Но не успел я дотронуться до него, как он коснулся пальцем моего ошейника. Жгучие судороги пробежали по моим мышцам, по груди, рукам, ногам… повсюду. Ошейник сжал мое горло так, что я не мог вздохнуть. Когда зид убрал руку, я скорчился, задыхаясь и трясясь, съежился на полу бездумным узлом плоти.