А это, поверь мне, действительно было зрелище. Сожжение, вопреки протестам Бергамина, опасавшегося беспорядков, объявили публичным, вне стен крепости. На единственной нашей площади сколотили помост для почтенной комиссии, а также именитых граждан во главе с Карвером Ораном. Когда осужденную вывели из крепости, к ней присоединился целый сонм особ духовного звания. Ну, отцу Пелегу полагалось здесь присутствовать по обязанности, а вот монашки от Святой Евгении явились по собственному почину.

Представь себе: позади сборище старух, слаженно выпевающих свои кантики, а впереди Вьерна – в белой покаянной рубахе, с распущенными волосами, голова склонена, очи опущены долу. Она еще очень хороша… то есть была хороша… несмотря ни на что. И многие в толпе плакали и говорили, что ее осудили безвинно; а если она и была в чем виновата, то раскаялась. Я бы и сам в это поверил, при всем своем изрядном возрасте и жизненном опыте, да некстати вспомнилась твоя фраза о том, что будет, если она убедится, как выигрышна роль кающейся грешницы. Во всяком случае, эту роль она достойно сыграла до конца. Еще раз повторила, что грешна и просит у всех прощения, – теперь без всякого скрежета зубовного. Приложилась к распятию, взошла на костер и была благопристойно удушена перед тем, как ее охватило пламя. Никаких эксцессов, страшивших Бергамина, не произошло. Но уже сегодня утром он сообщил мне, что ночью на площади были замечены обыватели, искавшие на кострище останки казненной, каковую называли праведницей. Их задержали, и отец Пелег собирается наложить на суеверов строгое взыскание. А я с прискорбием думаю: не сделается ли Галвин центром нового культа?»

Они покинули виллу до того, как вернулись опамятовавшиеся слуги и освободили своих сотоварищей. Ветер резко сменился, поэтому в Нессу возвращались сперва пешком, потом на груженых крестьянских подводах, благо даже постящийся город обильно снабжался продовольствием. Анкрен ни о чем не расспрашивала Мерсера, только перед самой Нессой не выдержала:

– Почему ты хотел его отпустить?

– Не для того мои родители его спасали во младенчестве, чтоб я его теперь убивал.

– Ну так у меня перед ним обязательств не было, – мрачно отозвалась Анкрен, но больше этот вопрос не поднимала.

Остановились без особых затей в «Ветке инжира», несмотря на присутствие там осведомителей. Может, Анкрен даже нарочно выбрала эту гостиницу, чтобы Томьер сумел с ними связаться. Но никто их не тревожил.

Сила и жажда действия, подгонявшие Мерсера последние месяцы и дни, куда-то подевались. Он почти не выходил из номера, листая зачитанный том «Связанных верностью». Камень Крови, завернутый в старый носовой платок, лежал на дне сумки с «аптечкой».