Провожали Раднора на эшафот архиепископ Тримейнский Вистримунд со своим викарием. Два епископа, согласно обычаю, могли сопровождать лишь наследника престола, каковым Раднор так и не стал. А за ними тянулись стайкой пажи из лучших домов империи. Их роль была весьма ответственна. Ибо, когда преподобный Вистримунд прочитал молитву, и дал осужденному приложиться к распятию и молитвеннику, пажи помогли Раднору разоблачиться, сноровисто, но без лишней поспешности, избавив от праздничного наряда, и облекли его тело в рубище, чтоб явился он к престолу Господню смиренным просителем. Роскошная одежда, по обычаю, отходила палачу. И мастер, довольный тем что выпало ему на долю, отблагодарил щедрого дарителя, отправив его на тот свет одним ударом топора на длинной рукояти… в точности такого, каким предписывали вершить казнь традиции Тримейнского судопроизводства.

Все присутствующие отмечали, что Раднор принял смерть достойно. Поскольку принц так до конца и не понял, что это все – на самом деле. Взаправду.

На другой день в Тримейне появилась скорбящая вдова. Траур был ей к лицу, и появилась в ней даже некоторая миловидность, которой сроду в жене усопший Раднор не замечал. Она подтвердила, что что остается вернейшей служанкой императора и правителя. Заверения ее были приняты, после чего вдовствующей принцессе был передан гроб с останками мужа – ради достойного погребения в родовых владениях. О том, чтобы похоронить Раднора в императорской усыпальнице, не было и речи. Зато в часовне Старого Дворца отслужили торжественную мессу, в которой приняли участие аббаты всех наиболее значимых монастырей Тримейна : святой Марии ордена сервитов, святого Гамлиэля – от бенедиктинцев и святого Серапиона – от францисканцев.

Так или иначе, большинству жителей Тримейна зрелище это сталось недоступно. Те простолюдины, кому посчастливилось хоть краем глаза увидеть казнь принца – стражники, слуги – чувствовали себя кумовьями императору, и могли с полным правом похваляться по всем столичным кабакам. Остальные собирались вознаградить себя за потерянное удовольствие полюбовавшись, как черт будет уносить душу злого колдуна, приспешника принца.

Ясно было, что на Соборной площади яблоку негде будет упасть – если бы кто нашел в Тримейне яблоки в это время года. Матфре даже не пытался конкурировать с таким зрелищем. Он собирался представлять со всей труппой на улицах и площадях, но в день казни решил дать себе и другим отдых. Во дворцы и дома богатых бюргеров в нынешний приезд Мафре не совался.

– Где твоя сестра, убивец? – рычал он на Джареда. – Без ножа ты нас зарезал, лучшую актрису отобрал. Виданное ли дело – Дагмар играть не хочет! Кабы я знал, что так выйдет, я бы тебя к Дагмар на арбалетный выстрел не подпустил. А раз так – пусть твоя сестра нас выручает! Где она?