– Это кто?

– Мы договорились, – отвечала девица, – что он выкупит меня из общего пользования и возьмет в жены, но в прошлом году после восстания его повесили.

– Я выкуплю тебя, – сказал Киссур.

– Все так говорят, – возразила девица.

Киссур вынул медальон с портретом Ванвейлена, зажег свет и стал его рассматривать. Подумал и сказал:

– Человек, который отказывается убивать других ради общего благ, вряд ли думает о пользе государства. Он боится, чтобы кто-то другой не убил его ради общего блага.

– Ага, – согласилась девица.

Среди ночи Киссур проснулся: девица тормошила его. Киссур открыл глаза и услышал стук в дверь.

– Городская стража, – зашептала девица, – беда! Никак тот лавочник обиделся, что вы ругали господина министра!

Дверь затрещала.

– Откройте! Проверка документов!

Киссур сел в постели. Что документов не было, это еще полбеды. Но сегодня были именины Чареники! Великий Вей! Киссур представил себе, какие слова высыпет Арфарра, когда узнает, что первый министр вместо именин тестя валялся с б…ми!

Девица сунула ему в руки одежду, и он так и выскочил с этой одеждой в окошко. Сверху заскрипела дверь, замерцал фонарь… Киссур поскакал стенами и садами. Шестой из садов был пуст, а дом заколочен.

Киссур стал одеваться, и тут… Что бы вы думали? Оказалось, что с борозд на кафтане спороты все кружева, и шитый золотом воротник тоже исчез.

Киссур хлопнул себя по лбу и сказал: «Да эта девка была в сговоре со стражниками! Ночью она просмотрела мою одежду, не нашла документов, нашла знаки богатства, и решила, что я – вор!» Киссур проверил меч и подумал, что достойнее будет ему самому сегодня проучить девицу, нежели поручать это завтра правосудию, но мысль о скандале, и без того неизбежном, удержала его. Киссур облизнулся, погладил рукой воздух и подумал: «Глупая женщина! Если б она не погналась за грошовой выгодой, она бы жила в шелку и пуху до конца жизни!»

А девица, крашеная под воробья, тем временем лежала в своей каморке и плакала. Стражники ничего ей не оставили, а еще и подбили глаз. Дело обстояло в точности так, как полагал Киссур, но девица ничего не смела возразить, чтобы хозяйка не выкинула ее в канаву. Девица всхлипывала и вспоминала статного вора в кружевном кафтане.

* * *

Ах, если бы ночные приключения первого министра на этом кончились!

Но Киссур срубил мечом засохший пенек в саду, воткнул меч в ножны, перескочил через садовую стену и зашагал к своему дворцу. Улица была полна лунных теней и богов, прибитых над дверьми.

Киссур прошел два или три квартала, как вдруг насторожился и, подкравшись, выглянул из-за угла. За углом стояли двое с мечами, а третий, без меча и в кружевном кафтанчике, испуганно пятился от них. Пока он пятился, от стены отделилась тень и взмахнула прутом с веревкой, петлей и сачком на конце. Человек в кружевном кафтанчике поймался в сачок.