– У этих людей маленькие луки и слабые стрелы, – сказал Алдон, – наверное, они отравлены.

Тут на них налетели всадники из отряда аломов, которых Эльда-горожанка послала на помощь Ханалаю. Алдон схватился с их предводителем, взмахнул мечом и отрубил ему руку у самого плеча. Но надо же было такому случится, что у этого человека давно уже не было руки, и Алдон отрубил простую деревяшку! И пока Алдон смотрел, как его противник будет падать, тот зацепил Алдона секирой с крючком и поволок с седла, – а тут налетел всадник с сетью и поймал Алдона, как карася.

* * *

Идди Сорочье Гнездо, не желая гибнуть от рук соплеменников, повернул коня к лесу и очень скоро сцепился с каким-то рыжебородым в войлочной шапке. Рыжебородый выстрелил в него из лука, стрела пронизала пластины шлема и немного оцарапала шею. Идди вышиб у меднобородого лук и перерубил бы его самого, если бы не ослабел и не свалился с коня. Рыжебородый вынул у него меч из рук, снял ему шлем и сказал:

– Если ты согласен быть моим рабом, я оставлю тебе жизнь.

Он говорил на языке империи хуже, чем крестьянки в чахарских горах.

Идди поглядел на меч под горлом и сказал:

– Я согласен быть твоим рабом, только я не думаю, что я доживу до полудня.

Меднобородый засунул меч в ножны и сказал:

– Эта стрела и вправду отравлена, и ты, пожалуй, умрешь, если не отсосать кровь.

Живых людей вокруг давно уже не было. Меднобородый положил Идди головой на камень и стал отсасывать кровь. Он заплевал всю траву вокруг, а в спешке и сам порядочно наглотался. Потом он подошел к своей убитой лошадке, вынул из-под седла тыкву с водой, высыпал в воду кислого сухого молока и еще чего-то. Он дал Идди выпить этого молока, и Идди сразу стало лучше. Тут меднобородый снял с Идди шелковый кафтан и кольчугу под кафтаном, а из волос вынул золотой обруч.

– Рабу такие вещи ни к чему, – заметил он.

Идди Сорочье Гнездо закрыл глаза и сказал:

– Мне уже ничего ни к чему. Я сейчас помру от твоего яда.

Меднобородый наклонился и опять стал отсасывать кровь. На поясе у него был тяжелый двуручный меч, и в ножнах меча было гнездо для кинжала. Идди выхватил кинжал из гнезда и ударил меднобородого в бок.

Потом он сел на своего коня и поскакал так, словно у коня было шестнадцать ног. И в этой истории о нем больше нечего сказать, кроме того, что он спасся и совершил множество славных дел потом.

* * *

К полудню все было кончено. Две тысячи отборных всадников – краса и головка непобедимой армии Киссура – лежали на равнине между городом Лухуном и пограничной стеной, и обрывки их плыли вниз по реке. Из главных командиров трое были убиты, двое – Ашидан и Алдон – в плену, а Сушеный Финик куда-то ушел. К ночи, однако, привели и его.