— Собак не брать! — крикнул Род.

Млый согласно кивнул в ответ — не на охоту едут.

Ольгу он на прощание все же поцеловал, та сначала отчужденно отвернулась, а потом вдруг прижалась к его груди, тихонько заплакала.

— Еще чего, — укоризненно сказал Млый и поспешил к коню.

Уже отъехав довольно далеко, он все же не удержался, оглянулся — дом, окруженный высоким частоколом, казался маленьким и беззащитным.

Почти сразу всадники перевели коней в рысь — экономный, но достаточно быстрый ход. Оказавшись около небольшой реки, отыскали место помельче, чтобы переправиться на другой берег. Обычно за реку Другие уходить опасались, но все же навели узкий мосток. Для коней он не годился.

Брод обнаружился сразу после излучины, но на самом течении вода поднялась выше стремян и Млый, почти не нагибаясь, зачерпнул из речушки ладонью.

— И как его угораздило направиться к проходу в Навь? — недоумевал Род, держась чуть впереди. — Чего Свентовит там потерял?

— Может, гнался за кем? — предположил Млый.

— А потом свалился от усталости и уснул… — хмыкнул Род.

Не найдя, что возразить, Млый молча пожал плечами.

Мысли его разбегались. Почему-то, даже покинув дом, он продолжал спорить с Ольгой, находя все новые аргументы своей правоты и необходимости сопровождать Рода в поисках Свентовита. Закончить спор мешало одно обстоятельство — Ольги рядом не было. Потом он вновь вспоминал о Свентовите, и тогда на душе делалось тревожно. Млый внимательно осматривал степь, но, кроме кружащих высоко над землей коршунов, не замечал ничего.

— Надо было все же собак взять, — сказал он наконец. — Искать было бы легче. Кстати, почему Алконост не показывает нам дорогу?

— Дождешься от него, — хмыкнул Род. — Умчался к Гамаюну. Они и так очень редко разлучаются. А Гамаюн сейчас на равнине, где Семаргл. И потом, беспокоиться особенно не о чем. Никто Свентовита не тронет. К нему даже к спящему волки близко не подойдут.

Волки не подойдут, подумал Млый, точно. А вот мары напасть не побрезгуют. Да мало ли еще кто.

К полудню начались места совсем незнакомые. С того самого момента, когда Род показал ему издали проход в Навь, Млыя тянуло в эту сторону, но всегда находились более срочные дела. Сейчас он с любопытством вертел головой, осматривая окрестности.

Странно изогнутый горизонт почти не приблизился. Все так же, как и издали, была видна нитка разрыва почти над самой землей и разведенное, словно приоткрывшийся занавес, небо. Но солнце, как будто попав в низкую облачность, стало светить скупее, — чем дальше они удалялись от дома, тем слабее ощущалось тепло его лучей, прямо в лицо потянуло сыростью, как от большого водного пространства. Тени сглаживались, исчезали. Впечатление было таким, словно они вступали в сумерки, хотя до вечера было еще далеко.