Очевидно, ему удалось ранить чудовище — и вызвать у него новый приступ ярости. Когда дракон повернулся к Арлиану, он показался ему еще более великолепным и ужасным.

Мерзкий запах яда, смешавшийся с пылью, дымом и сладковатой горечью горящей плоти, достиг ноздрей Арлиана.

— Ты-ы, — беззвучно произнес дракон.

— Я! — крикнул в ответ Арлиан, вытаскивая оба бесполезных каменных кинжала.

Он знал, что сейчас умрет, но не собирался отступать перед врагом.

Копья не достали до сердца дракона. Одно пробило черную чешую на плече и вошло внутрь более чем на фут.

Совсем рядом, подумал Арлиан.

Однако сердце дракона должно быть большим, если он так холоден и беспощаден!

Если вогнать копье поглубже, быть может…

Он не успел додумать эту мысль до конца; дракон повернул в его сторону голову, и Арлиан побежал, но поскольку с одной стороны стояла катапульта, а с другой высилась стена Дворца, он решил броситься навстречу дракону, к торчащему из правого плеча копью.

Дракон не станет плевать огненным ядом на себя — если его яд оставляет шрамы на теле обладателя сердца дракона, значит, может обжечь и само чудовище.

Шея изогнулась, голова потянулась к Арлиану, но он бежал так быстро, как не бегал никогда в жизни, а потом прыгнул вперед, вытянув руки с зажатыми обсидиановыми кинжалами. Перед смертью он успеет нанести чудовищу хотя бы небольшие ранения.

Арлиан наткнулся на бок чудовища между двумя торчащими копьями; кинжалы пробили чешую, обеспечив ему упор. Дракон попытался стряхнуть врага, но Арлиан изо всех сил приник к его шкуре.

Живот Арлиана касался чешуи, ноги болтались, не находя опоры, но он попытался поглубже вонзить кинжалы.

Дракон вновь закричал и забил крыльями. Правое, словно огромное кожаное одеяло, прижало Арлиана к боку чудовища, и он лишь в самый последний момент успел отвернуть голову, чтобы не лишиться носа.

Копье, пронзившее крыло, еще сильнее надорвало плоть чудовища, и на землю, заливая лицо Арлиана, хлынула густая темная кровь, однако он успел заметить, что удар крыла еще сильнее загнал оба копья в тело дракона, сломав древко дальнего.

Должно быть, это вызвало острую боль, поскольку дракон тут же поднял вверх оба крыла и закричал от ярости. Арлиан сообразил, что он не может взлететь. Отчаянная храбрость Торибора не пропала даром: если атаковать дракона обсидиановыми копьями, можно его вымотать, а потом…

И если дракон умрет возле Старого Дворца, герцог встанет на сторону Арлиана. Люди будут сражаться с чудовищами.