– Утверждает, что обрез привезли из Южной Америки лет пять назад. Якобы, он принадлежал какому-то человеку… охотнику на нечисть. Странно…

– В наше время? – удивленно спросил Дарин.

Гингема пожала плечами.

– Да… удивительно!

Дарин провел рукой по прикладу.

– Смотрите, тут зарубки есть. Будто ножом делали? Одна, вторая, третья… – он считал вполголоса, для верности касаясь пальцем каждой зарубки. – Восемнадцать. Как думаете, что это значит?

Он посмотрел на Гингему.

– Ну, что… – проговорила она, снова пожав плечами. – Сам знаешь.

Некоторое время они молчали, размышляя, потом Гингема надела очки и решительно произнесла.

– Никогда в жизни не поеду в Южную Америку. Никогда и ни за что!

Она снова потянулась за письмом.

– А где он сейчас? – спросил Дарин. – Тот, кому это принадлежало?

Гингема пробежала глазами строчки и нахмурилась.

– Погиб. Вот вырезка из газеты. Ксерокопия, конечно, к тому же, текст на испанском. Но вот здесь перевод прилагается…пишут, что этого человека в собственном доме растерзал какой-то зверь.

Тохта прекратил возиться с арбалетом и прищурил глаза.

– Зверь? Если он был охотником за нечистью, это значит только одно: кто-то… или что-то… пришло за ним. И…

– Держи, – она протянула ксерокопию Дарину. – Советую прочитать повнимательней.

Дарин долго изучал газетную заметку, потом посмотрел на размытую нечеткую фотографию погибшего – молодого темноволосого человека лет тридцати. Затем поднял глаза на Гингему, она пододвинула ему коробку с патронами.

– К сожалению, всего семь штук.

– Да, негусто у нас с боеприпасами, – проговорил он задумчиво. Мысли его постоянно возвращались к погибшему человеку, хозяину оружия.