– Для ритуала нужен человек с задатками мага, – продолжал Кемлер. – Или… магическое существо? Без него ничего не получится!

Он обернулся к своре.

– Убейте кобольда!

Тохта схватил арбалет и одним прыжком оказался рядом с Дариным. Натянул тетиву, прицелился – и стрела ударила вурдалака в грудь. Кобольд от радости издал боевой клич предков, но тут же опомнился, взял себя в лапы, приказал себе не нервничать и попусту болты не расходовать. Не хватало еще промашку допустить! Получилось хоть и неплохо, но, прямо скажем, не блестяще: три раза щелкнула тетива, два упыря рухнули на землю, а третий (кобольд даже имя его вспомнил – Зулг) отскочил, проводив опасливым взглядом воткнувшуюся в сухую землю стрелу.

– Что тебе! – с досадой тявкнул Тохта.

Вурдалак мигом воспользовался заминкой: сбросил человеческую личину и ринулся к меняле со скоростью разъяренного грифона. Тохта увернулся и изо всех сил врезал бесполезным уже арбалетом упырю по голове. Кобольды, хоть и ростом невелики, зато сильны и ловки, вот как-то! Но Зулг только потряс головой и, рыча от ярости, длинными лапами стиснул Тохту, будто клещами.

На помощь кобольду подоспела Гингема: что было силы швырнула прямо в морду твари тяжелую связку ключей. Понятное дело, нежить этим не проймешь, но на мгновение упырь зажмурился, ослабил хватку, а кобольду только того и надо: выхватил припрятанный в лохмотьях маленький нож, отточенный, как бритва и полоснул вурдалака по лапе. От рева Зулга у Тохты заложило уши. Рана начала дымиться, словно на вурдалака плеснули кислотой, кожа потемнела, съежилась, повисла лохмотьями. Кобольд шлепнулся на землю и тут же метнулся в сторону.

– Ты стащил мой десертный ножик?! – немедленно уличила его Гингема. – Мое столовое серебро?!

– На время взял! – протявкал Тохта, умолчав о том, что нож из буфета Гингемы он стащил еще вчера и провел всю ночь, оттачивая его и пытаясь превратить ножик для фруктов в грозное оружие.

Один из вурдалаков кинулся к Тохте, но Дарин опередил его – нажал на курок, а когда упырь, словно споткнувшись на бегу, рухнул на колени, по примеру кобольда безо всякого колебания двинул его прикладом по голове.

– Тохта! Начинай ритуал! – скомандовал Дарин.

Кобольд кивнул, шмыгнул к дереву, успев, однако, бросить взгляд на вурдалаков: боятся, проклятые трупоеды, заговоренных пуль! Кружат вокруг Дарина, а подойти опасаются… однако ж, если навалятся все вместе, не сдобровать! И вдруг Тохта замер: а где еще один упырь? Где Хагаса? Опять, опять, как во дворе Гингемы – один из вурдалаков пропал! Только успел об этом подумать, как Хагаса, подкравшись сзади, так вцепилась ему шею, что в глазах потемнело. Кобольд захрипел и забил лапами, но вурдалак, почти преобразившийся, встряхнул Тохту, как тряпку и щелкнул зубами. Метил в шею, но кобольд ухитрился из последних сил извернуться, и острые клыки сомкнулись на спине. От страшной боли Тохта взвыл не своим голосом, показалось, что вурдалак перекусил его пополам, как кобольд – крысу.