Предположительно, Ранет сама не догадывалась о том, что Тьери выжила, до тех пор, пока Адирайна не была вынуждена рассказать все после смерти бедной девочки. Какое-то собрание должно было быть проведено тогда.

— Возможно ли было доискаться, кто заказал первую резню, если бы Бренвир не поторопилась с финалом? Не уверена. Этот жалкий человек тогда был всего лишь учеником, ему просто ничего не сказали. Возможно, он узнал позже, поднимаясь по лестнице рангов в Гильдии, но это, «возможно», не оправдание подобной смерти, несмотря на цену крови Эрулан.

«Смерть, которую ты выбрал для него, — чуть не сказала она. — Разве я виновата в этом?»

Но она не остановила Отраву и теперь не может прятаться за его действиями. Парадокс Чести в теории очень мил, но на практике он кусается. Недавнее разоблачение не освобождает от ответственности. Проклятая или нет, она не может перевернуть мир с ног на голову, как это сделали жрецы в своей общине. Честь — все еще честь и всегда останется ею.

— Подожди минутку. Честь и повиновение…

Она спасалась бегством от Отравы всю зиму, но что он делал? Всего лишь отвечал на ее зов. И сейчас здесь, в лазарете, он вновь подчинился ей наиболее отвратительным способом, который только умудрился изобрести. Что ж, это в его стиле — но с каких это пор такая покорность?

— Возможно… — голос Золы позади, — с тех пор, как ты привязала его кровью.

Джейм от неожиданности чуть не свалилась со своего насеста. Бессознательно она доверялась чувствам Жура, предупреждающим и предостерегающим — самое «подходящее» время ниточке между ними оборваться. «Но Зола же — друг Торисена», — говорила себе девушка. «Твой враг», — твердил инстинкт. Хотя в случае с Киндри «инстинкт» обернулся голой предубежденностью. Может, и здесь то же самое?

— Ты читаешь мысли, певица? И что, во имя Порога, ты хотела сказать этим «привязала»? Я не Связующий!

Лишь произнеся эти слова, она вспомнила насмешливый шепот Отравы: «Кровные узы» — и ощутила, как ёкнуло сердце.

Может ли человек быть Связующим и не знать этого? Да, ее брат Торисен — убедительный пример тому. Говорят, эта черта присуща особенно могущественным семьям шаниров. Таким, как Норф. В прежние времена, еще до Падения, это позволяло им привязывать куда больше кендаров, чем в наши дни, — и куда крепче. Безжалостная параллель с Трехликим богом, прикрепившим к себе в услужение Три Народа, и полная противоположность чести, потому что здесь исключается право выбора.

— Не думаю, — тихо сказала она. — Не знаю. Не понимаю. Когда я могла привязать Отраву? Как?