— Кстати, о каком походе шла речь?

— А разве ты этого не чувствуешь, Спархок? Разве не видишь лежащей перед тобой дороги?

— Да нет, — пожал плечами рыцарь.

— Эленийцы, — вздохнула Сефрения. — Признаюсь, меня удивляет, что вы еще замечаете, как сменяются времена года.

Спархок сделал вид, что не заметил упрека Сефрении.

— Так куда же мы отправимся? — спросил он.

— Я не знаю. И даже Заласте не дано этого предвидеть. Будущее наше погружено во тьму, Спархок. Но ясно одно — нам предстоит долгий путь. А ты почему не с Эланой?

— Сейчас она окружена заботой всех королей. Я не могу и близко к ней подойти. — Он помолчал, а потом добавил. — Сефрения, она ведь тоже ее видит — эту тень. Думаю, это может быть из-за того, что она носит одно из колец.

— Несомненно. Ведь Беллиом без колец бесполезен.

— Это не несет ей опасности?

— Конечно, несет, но Элана была в опасности с самого рождения.

— В этом есть что-то роковое.

— Может быть. Однако хотелось бы мне видеть эту твою тень. Возможно, тогда я лучше поняла бы, что это такое.

— Я могу взять кольцо у Эланы и отдать их оба тебе, — предложил он. — Потом ты можешь вынуть Беллиом из мешочка, и я почти уверен, что тогда ты увидишь тень.

— Даже и не предлагай мне этого, Спархок, — вздрогнула Сефрения. — Ничего из этого хорошего ни для меня, ни для кого другого не получится.

— Сефрения, — в некотором раздражении проговорил Спархок. — А я-то как же? Всех ты предупреждаешь, чтобы не дотрагивались до Беллиома, но и пальцем о палец не ударила, посылая меня найти и отобрать его у Гверига. Я что, не был в опасности? Или ты хотела дождаться и посмотреть, как я разорвусь на мелкие кусочки, когда возьму Беллиом в свои руки?

— Не глупи, Спархок. Все знают, что тебе на роду написано владеть Беллиомом.

— Надо же, а я не знал.

— Ну вот что, хватит об этом, мой милый. У нас и так хватает проблем. Просто прими на веру, что ты и Беллиом связаны. А сейчас, думаю, нас больше должна заботить тень.

— Да, тень, — вздохнул Спархок. — Думаю, что она все-таки следит за Беллиомом и кольцами. Однако что же нам думать о Перрейне? Была ли все-таки эта затея самого Мартэла?