— Да, Спархок. Лучше уж будет попробовать это сейчас, когда нам ничего не угрожает, чем потом, когда наши жизни будут на волоске от смерти. Запри дверь. Лучше пусть остальные пока не знают об этом.

Спархок подошел к двери и поставил на место железную задвижку.

— У тебя не будет времени задумываться, что сказать во время твоего общения с Троллями-Богами, милый мой, — продолжила Сефрения, когда Спархок снова вернулся к ней. — Так что все надо продумать до того, как ты начнешь. Ты должен только отдавать приказы Троллям-Богам. Не задавай им вопросы и не ищи объяснений. Просто скажи им, что делать, и ни о чем не беспокойся. А теперь, как я понимаю, мы хотим увидеть и услышать человека, бывшего в этой комнате два сна назад. Так вот, прикажи им поместить его образ… — она оглядела комнату и показала на очаг, — в этот огонь. Скажи Беллиому, что будешь говорить с одним из Троллей-Богов, с Кхваем — Богом огня. Он больше всех подходит для работы с огнем и дымом. — Сефрения, видимо, знала о Троллях-Богах намного больше, чем говорила.

— Кхвай, — повторил Спархок. Потом внезапно ему пришла в голову мысль. — А как зовут Бога еды?

— Гхномб, — ответила Сефрения. — Но зачем тебе это?

— Я еще думаю. Если додумаюсь, посмотрим, что получится.

— Только не поступай опрометчиво и неожиданно, Спархок. Ты знаешь, как я к этому отношусь. А теперь сними доспехи и вынь Беллиом из мешочка. Не выпускай Голубую Розу из рук и следи, чтобы кольца все время касались ее. Ты не забыл язык троллей?

— Нет, матушка. Мы с Улэфом даже развлекались дорогой тем, что беседовали на этом ужасном языке.

— Хорошо. Ты можешь говорить с Беллиомом и по-эленийски, но с Кхваем — только на его языке. Ну-ка, скажи мне, что ты сегодня делал — на языке троллей.

Сначала слова застревали, но вскоре речь Спархока стала более плавной и быстрой. Не так уж легко было перейти с эленийского на язык троллей. В самом этом грубом наречии чувствовалось что-то от характера этих чудовищ, а характер у них не сахар. А кроме того, в языке троллей было много понятий, слишком сложных и даже недоступных для эленийца.

— Ну хорошо, достаточно, — остановила Сефрения Спархока. — Теперь подойди к огню и давай начнем. Стань железным, Спархок. Не колеблись и ничего не объясняй. Только приказывай.

Рыцарь кивнул и снял латные рукавицы. Два кроваво-красных рубина в оправе, по одному на каждой руке, засверкали в отблесках пламени. Он достал из-под кирасы мешочек, а затем они с наставницей встали перед очагом, где убаюкивающе потрескивали сухие поленья.

— Открой мешочек, — сказала Сефрения.