И тогда, наконец, Спархок перевел свой взгляд на Мартэла.

— А-а, Спархок, — вежливо, растягивая слова проговорил его бывший брат по Ордену. — Как мило, что ты заглянул к нам. Мы ждали тебя.

Мартэл старался говорить как можно спокойнее и естественнее, но от Спархока все же не укрылось, что тот не ожидал такого быстрого их прибытия и столь стремительных действий. Он стоял с Энниасом, Ариссой и Личеасом за пределами защитного кольца, в то время как Адус занимался тем, что пинками и проклятиями приводил в чувства оторопевших копьеносцев.

— Да-а, а ведь когда-то мы действительно были с тобой дружны, — усмехнулся Спархок. — Ну, как поживаешь, приятель? Что-то ты одет по-походному, наверное, только что вернулся из трудного путешествия?

— Да, ты прав, но все это не стоит твоего беспокойства, — отмахнулся Мартэл и, взглянув на Сефрению, склонил голову. — Матушка, — приветствовал он ее. В его голосе послышалась печаль.

Сефрения вздохнула, но ничего не сказала.

— Вижу, мы здесь все в сборе, — продолжил Спархок. — Приятно видеть сразу столько знакомых лиц, к тому же когда есть о чем вспомнить. — Он посмотрел на Энниаса, чье подчиненное положение по отношению к Мартэлу было уже не для кого секретом. — Вам стоило бы остаться в Чиреллосе, ваша светлость, — сказал он. — Вы пропустили волнующее зрелище выборов. И представьте себе, Курия возвела на трон Архипрелата Долманта.

Спархок не отрываясь смотрел на Энниаса; перекошенное болью и страданием лицо Первосвященника исказилось.

— Долмант?! — переспросил он со сдавленным голосом.

Позднее Спархок понял, что те его слова, сказанные Первосвященнику, были его самой страшной местью Энниасу. Хотя для рыцаря оставались непонятным, как такое простое его сообщение может вызвать столь ужасные мучения, он понял, что в этот самый момент жизнь Первосвященника Симмура была разрушена и превратилась в прах.

— Потрясает, не правда ли? — безжалостно продолжил Спархок. — Да не расстраивайтесь вы так сильно, право, никто не ожидал, что на этот трон взойдет Долмант. Многие даже сочли это за Провидение Господне. Моя жена, королева Элении — вы ведь ее помните? Светловолосая девушка, весьма привлекательная, та самая, которую вы отравили — произнесла свою речь перед патриархами, как раз перед началом голосования. Именно она предложила его кандидатуру. Ее речь была столь возвышена и красива, что все решили, что сам Господь Бог говорит ее устами — особенно если учесть то, что Долмант был избран единогласно.

— Это невозможно! — выдохнул Энниас. — Ты лжешь, Спархок!