Он увидел, что из хаоса поля битвы к нему направляется верхом его брат Абригант в сопровождении Руфиела Кисимира из Малдемара и еще четырех-пяти своих земляков. Они вели с собой Мандралиску. Дегустатор яда был ранен, его руки были связаны за спиной, по щеке стекала кровь. Он угрюмо смотрел вокруг, как будто был готов при первой же возможности извергнуть на всех струю яда.

Заметив Престимиона. упершего меч в горло Дантирии Самбайла, они пустили своих скакунов галопом и в мгновение ока очутились рядом. Абригант схватил прокуратора за одну окровавленную руку, Руфиел Кисимир за другую — и резко завернули их за спину пленному.

— Бей, брат! — крикнул Абригант. — Чего ты ждешь?

— Он еще не дожил до смерти, — негромко ответил Престимион, опуская меч, и перевел дух, кривясь от боли и потирая ушибленный бок. — Заберите его, свяжите и поставьте рядом с ним надежную охрану. Он отдохнет немного в туннелях Сангамора, а затем предстанет перед судом. А умрет не сегодня и не от моей руки. Возьмите и его дегустатора яда. Но проследите, чтобы их держали подальше друг от друга. — С этими словами он повернулся и пошел прочь, а Дантирия Самбайл, разинув рот, провожал его изумленным взглядом.

— Мы полностью разбиты; в этом не может быть никакого сомнения, — сказал Навигорн. — Нашей армии больше не существует, а есть толпа, которая не может даже понять, куда бежать. Люди Престимиона почти полностью окружили нас и знают, что победа на их стороне. Я видел убитого Фархольта, и Фаркванора, и многих других. Мы должны пойти к Престимиону и сдаться ему, прежде чем еще очень многие, в том числе и мы с вами, расстанутся с жизнью.

Корсибар поднял на него недоверчивый взгляд.

— Что? Сдаться? И это советуете вы, Навигорн?

— Я не вижу для нас никакого другого выхода.

— Но это же не первое проигранное нами сражение в этой войне.

— Это поражение самое тяжелое. И на сей раз он возьмет нас обоих в плен вместе со всем вашим советом.

— Вижу, вы больше не называете меня «мой лорд». Навигорн печально махнул рукой.

— Что я могу сказать? Мы бросили свои кости, и они легли против нас.

Игра окончена, Корсибар.

Этого нельзя было снести просто так. В первом порыве гнева Корсибар чуть не обнажил свой меч против Навигорна. Но все же сдержал свою руку и лишь сказал холодным и суровым голосом:

— Я все еще корональ, Навигорн. О том, чтобы сдаться, не может быть и речи. А вы уволены с моей службы.

— Да, — ответил Навигорн, — я уволен.

Он повернулся спиной и торопливо зашагал по залитой кровью, изрытой ногами грязной равнине. Корсибар несколько секунд провожал его неподвижным взглядом. Он не чувствовал ничего. Ничего. Он уходил куда-то за пределы чувств. Его тело погружалось в волну оцепенения, она шла снизу, от его ног к сердцу, а оттуда к мозгу.