Минуту Таррант стоял неподвижно и молча. Взгляд его был ужасен — стыд, и ярость, и слепая, неистовая ненависть смешались с еще менее приятными эмоциями, которые Сенэи даже не отважился опознать, но Сиани, или то существо, которое обитало сейчас в ее теле, казалось, не замечала этого. Если бы Охотник не связал себя словом, что не нанесет ей вреда, он — Сензи был в этом совершенно уверен — избил бы тело, лежащее перед ним, чтобы страдания передались тому, кто владел сейчас женщиной; но он был связан клятвой, и потому подавил бешенство.

— Где находится Дом Гроз? — прошипел он. Темно-пурпурные завитки его ярости растворялись в ночи. — Где крепость твоего народа?

Она не ответила; его глаза холодно сузились, и она даже задохнулась. Сензи видел, как ломалось ее последнее сопротивление.

— В месте могущества, — прошептала она. — Где земное Фэа изливается потоком, жаждущим покорения. Где плиты звенят от боли, когда их взламывает мощь. Где Держатель…

Тело Сиани застыло. Она беззвучно пошевелила губами — и вдруг судорога боли пронизала ее, пройдя от макушки до пят, как волна.

— Нет! — выкрикнула она, и это был голос Сиани, ее боль. Она вырывалась из пут с такой силой, что почти вывернула шесты из земли. — Джеральд!

Но посвященный и не думал помогать ей.

— Прекрати! — прошипел Дэмьен. Он снова рванулся вперед… и заставил себя остановиться, хотя кулаки его сжались в ярости.

«Прервать это Творение — значит отдать ее душу ее врагу».

— Прекрати это, черт бы тебя побрал! Она больше не выдержит!

И как будто в ответ струйка крови вытекла из ее рта. Таррант наконец пошевелился. Он положил ладони на щеки Сиани — она попыталась укусить его, исступленно, как раненый зверь, — но он крепко прижал ее голову к земле и держал так, пока тело извивалось в путах. Пристально всматриваясь в ее глаза, он прижимал ее к земле одной силой своего взгляда. Эту власть Сензи видел — яркий пурпур, что дрожал от силы его ненависти.

— Уходи, — свирепо выдохнул он. — Это не твоя плоть, не твое место. Повинуйся!

Сиани вздрогнула в его руках — беспомощно, как ребенок. Кровь стекала по ее щекам, пачкала его руки, густо-пурпурная в свете Фэа. Капала на землю. Охотник не обращал на это внимания.

— Повинуйся! — вновь прошептал он. И власть, что исходила от него, была столь яркой, столь ослепляющей, что Сензи отвернулся.

На краткий миг все тело Сиани застыло, веревки заскрипели, когда она натянула их. Потом внезапно вся сила из нее куда-то ушла. Она лежала на окровавленной земле, как сломанная кукла, и лишь прерывистое дыхание показывало, что она жива. Чуть погодя Таррант выпустил ее. Глаза женщины — уже человеческие, покрасневшие — закрылись. Она дрожала, как от холода.