— Сиани?

Солнечный свет проливался сквозь безлистые ветви над головой, выдавая ее бледность. Ее слабость. Две прошлые ночи выжали из нее больше сил, чем они могли представить.

— Я думала, что ты не откажешься от компании.

Слова не доходили до парня, пока он не взял себя в руки.

— Ты не должна покидать лагерь.

Женщина пожала плечами. Это была лишь тень ее прежних движений, да и сама она походила на тень. Даже взгляд ее словно ослабел.

— Ты беспокоишься, как и он. — Она поискала, на что бы сесть, и примостилась на пеньке. — Иногда я от этого так устаю. — Вздохнув, она сползла пониже и прилегла. — Иногда так хочется убежать… от страхов, от людей. — Она поймала взгляд Сензи, задержала его. — Ты понимаешь, о чем я?

Он почувствовал, как кровь прилила к его щекам; с усилием подавил желание сбежать от нее.

— Это очень опасно, Си. Ты не можешь оставаться одна, даже на несколько минут.

— Я знаю, — выдохнула она. — Но… когда очень многим рискуешь, чувство опасности притупляется. Ведь такое возможно? Иногда я стараюсь напомнить себе, как близко мы подошли к нашему врагу, как велико его могущество… но даже тогда ощущаю какую-то отстраненность. Нереальность. Как будто мне надо делать такую работу — бояться. — Она взглянула на свои ладони, словно надеясь найти на них ответ. И тихо произнесла: — Не было случая рассказать тебе раньше. Про воспоминания. Только отрывки, кусочки… но они опять появились. Когда Джеральд проводил Творение. Как будто, пока эта тварь занимала мое тело, я воспринимала ее разум. Моя память заключена в ее плоти. — Она подняла взгляд на подмастерье. Карие глаза блеснули на солнце. — Я вспомнила… как ты пришел ко мне. Ты помнишь, Зен?

Это было так давно, в таком чужом мире, к которому уже не было возврата, что ему понадобилось время, чтоб воскресить все в памяти. Воскресить себя тогдашнего.

— Да, — тихо сказал он. И поморщился, окончательно вспомнив.

— Ты был молод. Так молод! Помнишь? Образ, что сохранился с нашей первой встречи. Твое лицо. То, что я увидела в нем… что Прозрела в тебе. Но больше всего запомнилась твоя юность. Боги, ты был так юн…

— Мне и сейчас всего тридцать четыре, — защищаясь, вставил подмастерье.

— Действительно. Еще молод. Тело еще не стареет — хотя бы не так быстро. Еще в том возрасте, когда Фэа может восстановить плоть… — Она помолчала, обдумывая какую-то мысль. Потом что-то решила для себя. — Ты помнишь, зачем пришел ко мне? Чего ты хотел?

Его лицо уже пылало. Он отвернулся:

— Пожалуйста, Си…

— Тут нечего стыдиться.

Он покачал головой, закусив губу; его поразило, что память прошлого может до сих пор вызывать живую боль.