Чем ближе к источнику звука подходил, тем медленней и тише становились мои шаги. И это несмотря на то что фонарь светил как прожектор на маяке и увидеть меня можно было чуть не с другого края вселенной. Но тут одна тонкость есть: у подземных тварей или вообще зрения нет, они на тепло, звук и ауру наводятся, или, наоборот, зрение острое невероятно. Для первых свет фонаря ничего не значит – от этого света тепла нет, от меня самого куда больше. Да и ауру не отключишь. А вот для вторых яркий свет большой помехой может быть: они к темноте привычные. Так что от фонаря проблем не будет, а вот от отсутствия оного – будут наверняка.

А затем впереди обнаружился выход из галереи. Не на воздух выход в смысле, а просто в какое-то большое и широкое помещение. Из которого, судя по всему, и несло хищником и откуда доносился стук. Луч же моего фонаря освещал участок кирпичного пола и быстро гас: в воздухе плотным облаком висел какой-то туман премерзкого вида.

– Оно рядом, – тихо сказала Лари.

– Да уж наверняка, – согласился я. – Воняет так, что сомневаться грех.

Еще пара осторожных шагов, еще и еще. Вот и выход из тоннеля, за ним туманная тьма. Хотя… не совсем тьма, откуда-то свет падает. Немного, но есть. Значит, тварь здесь может быть не слепая, но привыкшая к темноте. И фонарик ей наверняка не понравится, если в глаза, скажем…

А затем в темноте что-то рыкнуло, негромко, но так внушительно, что я чуть не подпрыгнул с перепугу. Солидный такой рык, да и злобный к тому же. Ладно, все равно нам вперед, боковые ходы нам в галерее пока не попадались, чтобы направление выбирать. Лишь пригнулся, почти присел, чтобы Лари могла через мое плечо тоже стрелять. Ох, не оглохнуть бы. Еще чуть-чуть… Нам бы из самого тоннеля выйти, а то мы так стрелять друг другу мешаем. Нам хоть бы в колонну по два разойтись… или шире.

Еще немножко вперед, еще, в туман, во тьму, пожирающую свет моего фонаря. Да и не только моего: у остальных-то фонари тоже светятся, а все как в вате вязнет. Кто рычит? Покажись.

Конец тоннеля, стены зала резко пошли в стороны. Потолок низкий, лежит на массивных колоннах, но сам зал большой и, кажется, круглый. Откуда-то сверху через редкие отверстия пробивается дневной свет. Мы резко раздались в стороны, инстинктивно выстраивая полукруг, в центре которого оказалась Маша. Все понимают, что на нее у нас главная надежда, если пули, скажем, не помогут. Я обвел всех глазами. Лари спокойна, но лицо опять поплыло, став неуловимо нечеловеческим, а глаза светятся изумрудным светом. Балин нервничает, все время перехватывает «льюис», стараясь взять его половчее. Орри набычился и сопит громко, прижав приклад своего «громобоя» к плечу. Маша вообще глаза закрыла, обратившись к внутреннему зрению. Интересно, видит что-нибудь? А себя мне не видно: зеркал тут не предусмотрено, знаете ли.