– Это было бы и в его интересах тоже.

Я, не понимая, смотрел на него.

– Если бы ваши отношения зашли слишком далеко… у вас могут появиться дети…

Я промолчал, начиная понимать, чего на самом деле так боялся Лайтфел.

– Ты теперь занял трон. Если бы у Авориэн появился бы ребенок, ты бы сделал его своим наследником?

– Знаешь, до того, как ты спросил, мне подобное даже в голову не приходило.

– Так вот, – продолжил Лайтфел. – Я вовсе не желаю, чтобы у нее появился от тебя ребенок. Мне нужен наследник со светлой кровью и без плохой наследственности.

– Почему тебе нужен ребенок от Авориэн? – полюбопытствовал я с поддевкой. – Разве ты сам не в состоянии заиметь наследника?

– Такому распущенному ублюдку, как ты, этого не понять. Я любил только ее мать, и после того, как она умерла, мне не интересна ни одна женщина.

– Даже ради наследника? – я с силой наступил на ногу Ретча, который хотел возмутиться насчет оскорбления, и он, вздохнув, вновь занялся едой.

– Повторюсь – тебе этого не понять, – на лице Лайтфела промелькнуло презрение. – Так как же?

– Ничего нет и не было, – с расстановкой произнес я, выдержав его пристальный взгляд.

– Вот и замечательно. Тогда ты не против, если я немного подстрахуюсь и включу дополнительное условие в мирный договор. Совсем крошечный пункт, что ты ближе чем на пару футов не приблизишься к моей дочери.

Я разозлился, но сдержал себя. В зале повисло напряженное молчание. Ретч даже жевать перестал и в итоге поперхнулся. Я хлопнул его пару раз по спине и вновь взглянул на Лайтфела.

– Ты очень рискуешь. Ты ведь очень боишься, что начнется война, и, тем не менее, смеешь добавлять позорный для меня пункт?

– Думаю, ты окажешься достаточно умен, чтобы принять мое предложение. Тебе ведь, как и мне, не нужна война. У тебя теперь есть ответственность перед своими поданными.

Я опустил взор.

– Должен кое-что тебе сообщить. Эти самые подданные, может, чуть меньше половины, решили встать на сторону Бихеста и затеять войну за главное место в Совете.

Лайтфел изумился, в глазах его засветилась насмешка, но тут же исчезла.

– Что-то тебя это не очень волнует, – заметил он.