Он обошел пять высоких, в человеческих рост, пирамид, проверил баланс сил, поправил сместившиеся компоненты: вот пучок остролиста выбился из сопрягающего ряда, вот заячье ухо сползло на ноготь ниже положенного… Медальон Шениора потеплел, словно чуя магию.

«Ничего, дружок, скоро я тебя использую в деле».

Миртс стояла поодаль, внимательно наблюдая за приготовлениями.

– Перейди, пожалуйста, за пирамиды. Если не хочешь попасть под действие моего заклинания, – сказал Гил. Получилось как-то холодно и неприятно, словно он делал Миртс одолжение, указывая безопасное место.

Но вампиресса, казалось, не обратила внимания на сухой тон мага; нервно передернула узкими плечами и отошла шагов на десять за полукруг. Гиллард же, напротив, шагнул в фокус Силы. Центром творимой волшбы являлся он сам, и Сила, пролившись сквозь тело мага и дэйлорский изумруд, должна была остановить нелюдь.

По крайней мере, все было рассчитано таким образом, чтобы пустить волну наподобие той, что была сотворена в Дэйлороне, и наделить ее противоположными свойствами.

И Гиллард очень надеялся, что у него получится.

… Сперва вдали появились фигуры пожирателей. Черкая крыльями мутное небо, они летели не прямо – кружили над ордой, ныряли в редкие облака, разрывая их в клочья, и, казалось, небесный купол глухо стонал, едва выдерживая взмахи гигантских крыльев. Гиллард закрыл глаза, концентрируясь на силовых линиях. Магия пятью бурными потоками стекала с пирамид, вливаясь в него. Сила начинала распирать тело, просясь наружу, но Гил не спешил – пусть ее наберется больше, чтобы ударить один раз, наверняка… В конце концов, орда не бесконечна. А он построил достаточно мощное взаимодействие…

Горизонт окутался облаком пыли.

Орда приближалась.

Гиллард стиснул медальон, порадовался идеальному балансу взаимодействия и начал медленно произносить слова, преобразующие Силу.

По земле пробежала короткая, как молния, судорога. Небо дрогнуло, качнулось и вновь замерло, выжидающе глядя вниз, на крошечную фигурку мага. А линии Силы натянулись, звеня – а затем резко обмякли пятью брошенными на траву веревками.

Гиллард не поверил собственным ощущениям. Ведь только что все работало, и работало должным образом! Сердце заколотилось о ребра, дыхание застревало в горле – он изо всех сил дернул Силу в себя, восстанавливая балланс. И продолжил медленный речитатив.

Стена, студенистая, прозрачная вырастала перед ним, готовая двинуться дальше. Сила распухающим комом давила на легкие, каждый вдох давался с трудом. И – снова обмякла средняя, самая важная линия.