Повторив это трижды, Сигурни прорвала кольцо из щитов.

Один из аэниров изловчился пырнуть в брюхо ее коня. Скакун с криком упал, насмерть задавив своего убийцу. Сигурни, сброшенная в самую гущу врагов, взмахнула двуручным мечом и снесла чью-то голову.

Гаэлен и Телор увидели, как она исчезла за спинами аэниров.

— Нет! — закричал Гаэлен, поспешив ей на помощь. Телор, Агвейн, Оник и еще с десяток Паллидов устремились за ним. — Держитесь, моя королева! — Сигурни, бросив на Гаэлена беглый, несколько удивленный взгляд, отразила вражеский меч и раскроила аэнира наискось от плеча до пояса. Но враги наседали, и Гаэлен едва успел отвести другой удар, который наверняка бы стоил ей жизни. — Я здесь, моя госпожа! — вопил он, перекрывая железный лязг.

Сигурни усмехнулась, не прекращая своей страшной работы.

Драда, видя, что надежды больше нет, попытался пробиться к устью.

— Похоже, нам конец, — крикнул ему израненный Брига. — Но и мы сегодня пролили немало крови, клянусь Ватаном.

Драда ничего не ответил. Женщина, стоящая на валуне перед ним, пустила стрелу и попала ему прямо в горло. Брига хотел подхватить его, но чей-то меч пронзил капитана насквозь.

Он не знал, что оказался в числе последних живых аэниров на перевале — впрочем, ему это было бы все равно. Дыхание клокотало в горле, уши наполнял шум. Ему виделись летящие к перевалу валькирии, крылатые кони, черные колесницы. Будет о чем рассказать в Чертогах Героев…

Он упал, не сводя глаз с кружащих в небе стервятников.

Далеко на юге, не зная, чем закончилась битва, шел среди лесистых холмов Асбидаг. У ручья он вытащил из плеча стрелу, сбросил кольчугу, нагнулся попить. В воде рядом с его собственным лицом отразилось чудовище из страшного сна.

Асбидаг повалился навзничь, хватаясь за нож, но клыки оборотня уже впились ему в горло. Лицо жертвы пробудило в звере смутные воспоминания. Он попятился прочь, присел и тихо завыл.

Одна картина сменялась другой. Вот он несется во главе своры, впереди всех охотников, и прыгает на оленя. Вот лежит, свернувшись, в конюшне, где так тепло и уютно. А вот светловолосая женщина — она улыбается ему с мягкой подушки. Ребенок бежит, смеется, тянет ручонки… к нему?

Оборотень задрал голову, изливая ночному небу свое отчаяние. Потом когтистой рукой снял кинжал с пояса убитого человека и вонзил острие себе в грудь.

Боль, рвущая сердце… и следом покой.

Обрин, найдя ее за валуном, испытал сильное искушение перерезать ей горло тут же на месте. Он всегда знал, какова она, эта женщина.

Он сгреб ее за волосы. Она смотрела на него отстраненно, со странным спокойствием.