Он сделал милостивый жест рукой, и купец поспешил приблизиться и опуститься на колени, воздев руки и произнося положенное приветствие.

— И тебе блага по чину, купец, — задумчиво ответил царь. — Чего же ты намерен просить, если владеешь стольким?

— Нет, о счастливый царь! — воскликнул купец. — Все, что ты здесь видишь, принадлежит вовсе не твоему ничтожному слуге, а тебе самому и является подарком от твоего брата, моего государя Эртхиа Аттанского.

Акамие только сложил ладони: неподходящее время, чтобы давать волю чувствам. Но хотелось удостовериться в том, что купец этот действительно встретил Эртхиа в дальних краях, где-то, где пересеклись дороги торгового человека и странствующего царя, и что привез он свежие новости о брате и его спутнике-ашананшеди.

— Где же ты его встретил?

— Выпало мне счастье встретить моего государя на краю мира, куда до сих пор и караваны не ходили, и сказал мне государь: «Собираешься ли ты домой, о слава купцов?» И я сказал ему: «Повелитель вселенной, я собираюсь домой». И тогда сказал мне государь: «Как же ты собираешься туда попасть?». На что я ему ответил: «Здесь тоже светит солнце, значит, мы еще на этой стороне мира, и раз так — есть путь обратно, и я пойду, пока не приду домой». Тогда государь сказал мне: «Не отвезешь ли ты подарки возлюбленному моему брату, повелителю Хайра?» «Это для меня обязательно и неизбежно!» — ответил я. И я взял то, что мне было поручено, и погрузил на верблюдов вместе с моим товаром, и пустился в путь, преодолевая степи и пустыни, и моря, и высокие горы, и непроходимые чащи, и клянусь, то, что видел я, до сих пор не видели глаза человеческие. И вот я пришел и доставил тебе, о счастливый царь, то, что было повеление доставить, и вот конец моей истории, и все.

Акамие обвел взглядом сверкающие груды, посмотрел на ковры под ногами.

— Большой караван ты привел, купец. Торгуй у нас, и да будет Судьба милостива к тебе за твою отвагу. Не передавал ли мой возлюбленный брат какого-нибудь известия? Что дороже подарка…

— Есть письмо для тебя, прекрасный владыка, собственноручно написанное моим государем. Вели своему вельможе взять его и поднести тебе, ибо я не смею приблизиться к твоему сиянию.

— Приблизься и поднеси мне его сам, ты, пронесший его от края мира.

И царь почтил купца, позволив ему подойти к лестнице и на коленях подняться по застеленным коврами ступеням, и сам спустившись на ступеньку навстречу ему.

Черепаховый футляр сразу занял и наполнил руки, и зазнобило от нетерпения остаться одному, извлечь свиток, развернуть и пробежать его жадно в первый раз, во второй и в третий, а потом медленно, слово за словом, строчку за строчкой… Сначала надо было отпустить купца.