Когда Змей Горыныч вынырнул обратно, Карина уже не увидела Рабина под ногами. Мимо ведьмы проносились страшно иззубренные черные пики и величавые шапки вечных снегов. Леса в долинах качались под ветром, и по зеленому морю расходились волны.

– Долгая дорога веселей, если скрасить ее песней, – сказала Правая голова. – Спой, Карина.

– На певицу огонь не выдыхать, поет, как может, – кокетничая, сказала ведьма.

– Конечно, конечно, – закивала Правая голова.

Карина глубоко вдохнула и начала своим чистым, сильным голосом, которого не постеснялась бы и оперная певица:

Голос Карины разносился над лесами и горами. Ведьма словно видела изумленных крестьянах, роняющих мотыги, и всадников, от неожиданности падающих с коней. Видела старых ведьм, собирающих травы на заветных полянках – они поднимали головы к небу, прислушиваясь к ее песне, и в их тусклых глазах плясали опасные огоньки.

Однако в том мире не было никого, кто мог бы оценить ее пение. Если бы Карина знала об этом, ведьма бы не так старалась.

Но Карина об этом не знала.

Тогда.