АНДРЕЙ ВАЛЕНТИНОВ: Будущее проектируют в Госплане. Лично я, как фантаст, ничем подобным не увлекался. Но мне кажется, мир будущего ничем принципиальным от нынешнего отличаться не будет, поскольку человек со всеми его достоинствами и недостатками меняться не собирается.

Можно предположить, что через сто лет мы:

– не будем жить в едином мире, количество государств даже увеличится, а раскол между цивилизациями углубится;

– будем по-прежнему воевать;

– технический и научный прогресс некоторое время будет переживать стагнацию, рывок, подобный нынешнему, повторится не скоро;

– к звездам летать не будем;

– глобальных катастроф, угрожающих всему человечеству, не произойдет.

А увидеть будущее сквозь десять веков, пожалуй, никому еще не дано.

СЕРГЕЙ ДЯЧЕНКО: Будущее исследует футурология, и многие произведения фантастики являются ее телом. И это не только те романы, действие которых прямо связано с миром будущего, – скажем, «Машина времени» Уэллса, «Мы» Замятина, «Возвращение со звезд» или «Солярис» Лема, «Трудно быть богом» или цикл братьев Стругацких «Полдень. ХХI век» и пр. и др. Множество произведений и научной фантастики, и даже фэнтези несут в себе прогностическую функцию, потому что исследуют неведомое, экспериментируют с настоящим и прошлым. Оттеняют то, что сокрыто, но что может обнажиться завтра – хотя бы в области психологии и социальных отношений. И это замечательно, этим фантастика отличается от всех иных направлений.

МАРИНА ДЯЧЕНКО: Лично я ничего не проектирую. И что будет в будущем, не знаю. Скорее всего, будет совсем не то, чего мы ждем.

Вопрос 19. Чем занимаетесь в жизни кроме литературы? Какие у вас есть увлечения?

Г. Л. ОЛДИ ВМЕСТЕ: В настоящее время литература для нас – и самое сильное увлечение, и основная профессия, и средство к существованию «в одном флаконе». Нам повезло: мы занимаемся любимым делом и можем при этом не искать дополнительных источников заработка. Разумеется, так было не всегда, но сейчас это именно так.