И они продолжали в том же духе все время, пока Келсон завершал свой туалет, и даже по пути в тронный зал до самых дверей.

Глава XVIII И обручу тебя Мне в верности.[19]

Глава XVIII

И обручу тебя Мне в верности.[19]

Королевский Рождественский Прием: аромат ели и кедра и еще более пряный запах факелов из сосновых ветвей, напитанных смолой, освещающих ему путь через набитый до отказа, гудящий зал. Зов серебряных труб, рокот барабанов. Ослепительные наряды, обладатели которых почтительно раскланиваются, уступая дорогу; ряды придворных в праздничном платье, некоторые при оружии; дамы беспечны и легки, точно певчие пташки.

Как полагается в самые большие праздники, он надел украшенный самоцветами тяжелый венец, которым его короновали, а не скромный золотой обруч, в котором чувствовал себя куда привольней. Его черные волосы свободно падали на плечи. На позолоченном колоном поясе висел отцовский меч; инкрустированный скипетр покоился на сгибе левого локтя.

Прежде чем взойти на помост к высокому трону с балдахином, он двинулся налево, где ждали епископы, и ненадолго преклонил колени пред Браденом, чтобы получить рождественское благословение, и, стараясь не расплескать наполнивший душу мир, воссел на трон.

И отныне то был единственный островок спокойствия. Едва король занял свое место, ударили барабаны, привлекая внимание к глашатаю, который возвестил об открытии Рождественского приема.

Последовали приветствия верных вассалов — большинство их лишь мелькало перед глазами.

Голова его то и дело наклонялась в ответ на их низкие погоны, рука протягивалась, чтобы к ней в знак повиновения прикоснулись их губы, язык бормотал слова признательности, и даже что-то спрашивал о семьях и землях, и вот — перед ним кто-то новый, а за ним еще и еще…

Он просиял, когда к нему вдруг приблизился Дерри, ибо ведать не ведал, что тот собирается явиться ко двору на Рождество. Затем поднялся, чтобы поцеловать руку улыбающейся Риченде, которую подвел к нему Морган, и внезапно понял, почему Дерри здесь. И все-таки один сменялся другим слишком быстро, и мелькание замедлилось лишь тогда, когда выступил вперед Дугал, чтобы принять звание. И даже этот обряд прошел слишком скоро, чтобы доставить полное удовольствие.

Косички горцев, их пледы и оправленные в серебро кинжалы, вопли волынок. Опустившийся перед троном на колени Дугал. Слова сожаления о смерти старого графа, приветствие новому. Выражение повиновения и клятва верности, руки Дугала меж королевских рук. Взмах большим мечом плашмя — серебряная вспышка в воздухе между ними — и вот он опоясывает Дугала другим мечом с позолоченным графским поясом…