После этого началась проповедь, которую никоим образом нельзя было назвать просто ответом на вопрос, и Полин на добрых два часа погрузился в рассуждения о том, что зло изначально присуще Дерини и их магии, и еще столько же времени он многословно защищал действия Рамосского совета. К тому моменту, как Джавану удалось наконец свернуть заседание совета, у него уже раскалывалась голова.

Однако Полина это не удовлетворило. На следующий день целый час он повторял все сказанное накануне. Его не смогли даже сбить с толку слова Джавана, что тот отнюдь не просил никаких теологических обоснований действий Рамосского совета, а интересовался лишь процедурными вопросами.

Но даже это невинное любопытство вызвало у многих враждебность, в особенности у тех, кто лично участвовал в созыве Рамосского собора, так что вскоре очевидно стало, что любые меры по смягчению драконовских уложений против Дерини смогут быть приняты лишь через труп Полина… или, весьма возможно, через труп самого Джавана, если он будет слишком настойчив в своих вопросах. Полин без тени сомнения заявил, что получил полную поддержку примаса Гвиннеда всем своим действиям, и, кроме того, Уложения были одобрены общим собранием епископов и верховными чинами ордена… что немедленно поспешили подтвердить Хьюберт и Оррис. Джаван потратил немало усилий, чтобы хоть как-то смягчить напряжение и перевести разговор на любую другую тему, но все было тщетно. Пришлось ему после завершения заседания отправиться на прогулку верхом вместе с Райс-Майклом, свитой и парой юных рыцарей. Добрая скачка хоть немного помогла ему развеяться и вернулся он во дворец уже затемно.

На следующий день Джаван попросил Райса-Майкла открыть заседание коротким отчетом касательно свода законов, над которым трудились они с лордом Джеровеном. Принц выражался очень четко и осмысленно, проявил прекрасную осведомленность во всех вопросах и даже сумел заинтересовать своей работой остальных советников. Он произвел на них такое благоприятное впечатление, что Джаван был отнюдь не удивлен, когда на следующий день лорд Удаут предложил доверять наследнику короля и более сложные задачи.

— Сейчас мы живем в мирное время, поэтому едва ли воинские занятия необходимы его высочеству в дальнейшем, — промолвил Удаут. — Но учитывая, что принц проявил явную склонность к делам управления, возможно, он мог бы сопровождать придворных посланцев, которые как раз сейчас отправляются в поездку по стране. Он мог бы принять участие в заседании баронских и графских судов, выслушать несколько дел и попробовать на практике применить те законы, о которых до сих пор только читал. Несомненно, это окажется большим шагом вперед в его обучении и будет полезно также его королевскому величеству.