Кранцер продолжил:

— Мы выслушаем Бегущего За Ветром и оценим важность того, что он скажет. Я уверен, что он желает нам блага, и мы с благодарностью примем его помощь, выраженную в любой форме. Господа, я прошу вас дать нам возможность продолжить разговор с Бегущим За Ветром!

Дворяне, бросая на волшебника косые взгляды, потянулись к выходу. Барон Убарен, проходя мимо него, презрительно фыркнул. Когда за последним из ушедших закрылась дверь, герцог сказал Бегущему За Ветром:

— Не судите моих вассалов слишком строго. Они слишком долго пользовались неограниченной независимостью, и теперь не так-то просто научить их дисциплине и повиновению. Барон Убарен — мой двоюродный брат по материнской линии. Он храбр и умен, но излишне горд и властолюбив.

Волшебник улыбнулся:

— Я вижу, господин герцог, вы прекрасно управляете своими вассалами. С вами необыкновенно приятно иметь дело.

Кранцер коротко поклонился:

— Благодарю. Прошу вас, садитесь!

Шесть человек: герцог Кранцер, граф Гальтранский, Кварнар, Нарина, маг Ароцериус и Бегущий За Ветром расселись вокруг стола.

Герцог посмотрел на сидящего напротив волшебника:

— А теперь не пора ли вам изложить причины вашего появления?

Бегущий За Ветром согласился:

— Давно пора. Дело в том, что я намерен предупредить вас о том, что вы стали жертвой обмана.

Герцог удивленно поднял брови. Ароцериус протестующе вытянул руку. Кварнар разглядывал поверхность стола.

Бегущий За Ветром пояснил:

— Известно ли вам, господин герцог, что путь через пещеры Привидений приведет вас не на другую сторону нашего мира, а в мир демонов?

— Как?! — герцог Кранцер мгновенно утратил всю свою напускную значительность и превратился в обычного изумленного человека. — Не может быть!

Он посмотрел на мага Ароцериуса, потом на Кварнара и понял, что Бегущий За Ветром сказал правду. Логичным было бы предположить, что герцог придет в ярость, но он лишь укоризненно произнес:

— Как же вы могли? Ведь я вам доверял…

Маг и главный проводник опустили взоры и не решились произнести ни слова. Глаза Наринды, устремленные на отца, были полны слез. Она осторожно положила свою маленькую ладошку на его большую, сильную ладонь. От этого прикосновения Кварнар вздрогнул, словно его руки коснулось раскаленное железо.