– Как ты мог? – воскликнул Дартеникс, забывая о правилах вежества. – Как ты мог так рисковать собою?

– Я был должен, – ответил Ратвир упрямо. – Пришлось тяжело… но я вернулся. – По лицу его скользнула слабая улыбка. – Мы попали в плен к старым предрассудкам. Помнили, что наши предки были лишены даров, покуда не попали в благословенную землю, но забыли, как давно это случилось. Волшба вошла в нашу кровь.

– Ты предлагаешь следить за демонами, подобно тому, как наши прознатчики оповещают порубежную стражу о движениях орочьих племен? – Император с силой провел ладонью по столу. На гладком дереве остался влажный след. – Советники?

Один за другим сидевшие за столом склоняли головы в согласии.

– Да будет так, – подвел итог рахваарракс. – Тебе, Ратвир ат-Лорис, я поручаю это дело, именем Серебряного закона.

– Ты выбрал себе непростую задачу, – заметил Дартеникс, выходя вслед за своим воспитанником из палаты Совета.

– Да ну, дядя, – легкомысленно отмахнулся Ратвир. – У нас есть перед демонами неотъемлемое преимущество. Мы можем повторить все, что создают их умельцы… но у них нет своих чародеев.

Старый советник так и не понял, откуда сорвалась к нему на язык следующая фраза. Если бы он сразу понял, что готов сморозить, он, верно, смолчал бы… но осознание пришло уже потом, вместе с цепенящим ужасом, какой всегда порождает в людях неизбежная, невыносимая истина.

– Пока нет.

* * *

– …и тут, – делано рассмеялся Овчинников, изогнувшись на сиденье.

Кобзев постарался выдавить из себя встречную улыбку.

– А вот еще один, как раз про нас, – не унимался капитан. – Рассказывает один другому в трамвае политический анекдот. Только закончил, как тот ему говорит: «А знаете, товарищ, какая разница между вами и остальными в трамвае?» – «Нет, – отвечает первый, – не знаю». – «Они, – говорит второй, – дальше поедут, а мы с вами выйдем». И корочки показывает. «А знаете, товарищ, – спрашивает первый, – какая разница между вами и мной?» – «Нет, – отвечает второй, – не знаю». – «А никакой», – и тоже корочки показывает.

– Действительно, про нас.

Кобзев с тоской уставился на заляпанное стекло «Волги», за которым проносилось мимо серое московское предзимье. Город словно отдыхал после летнего безумия Олимпиады, пустой, словно выжатый, и, казалось, безлюдный.

«Интересно, – подумал он, – бывает ли зима там? И если да, то какая?»

– Приехали, – не оборачиваясь, бросил водитель.

Серые скелеты деревьев Измайловского парка были небрежно прикрыты снежным саваном. Собственно, снег еще продолжал идти – редкие пушистые снежинки, медленно кружащиеся в воздухе. Воздух был серым.