— Вы имеете в виду Мораг и герцога Арьенольского? — спросил Конал. — Навряд ли он сумеет уцелеть.

— Точно такого же мнения придерживается и Совет, — сообщил Арилан. — Именно поэтому ты мне нужен, чтобы помочь убедить Нигеля; принятие им полного потенциала должно произойти как можно быстрее.

— Без Дункана и Моргана?

Арилан приподнял брови.

— Если я правильно помню, ты однажды жаловался, что Морган с Дунканом обладают слишком большой властью в Гвиннеде и слишком большим влиянием на короля?

Конал в задумчивости поджал губы.

— Иногда, когда я был молод и глуп, я говорил что-то, не думая. Но что остановит вас от получения «слишком большого влияния», если вы будете единственным передающим полную силу моему отцу?

— Оч-чень тонко подмечено, — Арилан одобрительно кивнул. — Я не буду тебе лгать и говорить, что это невозможно. Определенная связь между королем и лицом или лицами, которые помогают ему овладеть потенциалом, на самом деле устанавливается. Однако я думаю, ты знаешь: я чту свои обеты, и я клянусь тебе, Конал, что моей целью является только сделать короля Нигеля более независимым от Моргана и Дункана, чем был король Келсон.

Они еще немного поговорили, обсуждая, какие аргументы Конал может использовать, чтобы убедить Нигеля изменить свое решение, затем Арилан ушел. Конал постоял в саду еще несколько минут, думая обо всех последствиях, и прикидывая, как он сможет повернуть ситуацию в свою пользу, затем медленно направился к другому концу сада, теребя между пальцами стебель засохшей розы. Он держал один палец на шипе, чтобы легкая боль заставляла его не отвлекаться от нужного предмета.

Но шагая по одной из тропинок, он увидел еще одну возможность повернуть последние события в свою пользу. На парковой скамье в одиночестве сидела Росана, склонив голову над требником, открытым у нее на коленях, одна ее ладонь лежала на странице. Конал почти не узнал Росану в первое мгновение, потому что одеяние ее в этот день было черным, а не обычным голубым. Он надеялся, что смена одеяния не означает принятия еще более связующих обетов, поскольку теперь, когда Келсон убрался у него с дороги, Конал твердо намеревался сделать Росану из Нур-Халлая своей женой.

— Добрый день, госпожа, — тихо сказал он.

Она уставилась на него, подняв глаза от требника, очевидно, удивленная, затем начала вставать, но он остановил ее жестом и вместо этого сам сел рядом с ней. Она плакала и теперь стыдливо стала утирать слезы свободной рукой.

— Я заметил, вы поменяли одежду, — сказал он, глядя на рясу. — Это также означает смену чина пострижения?