А они росли. Несомненно, это было результатом смерти Келсона и теперешней близости Конала к трону. Однако любой рост часто сопровождается болями — в случае Конала это оказались головные боли, которые становились все чаще и чаще. И теперь у него болела голова. Тирцель, должно быть, слишком рано задействовал его потенциал, однако чтение памяти Тирцеля, несомненно, дало Коналу дополнительные возможности. Теперь принц был полностью готов принять так сказать официальную помощь, чтобы получить причитающееся ему наследство. После того, как в Нигеле раскроется весь потенциал, Арилану и другим придется подтвердить права наследника престола. О какое сладкое предвкушение!

Когда он поднимался по лестнице, его голова продолжала болеть, но он без труда отделался от боли, так как теперь ему не требовалось быть настороже рядом с Росаной. И нет необходимости беспокоиться о силах отца. Насколько мог понять Конал, Нигелю было далеко до его собственных способностей, несмотря на готовность отца принять оставленное Келсоном наследство — магическое и кровное.

Он нашел отца за письменным столом, встроенным в оконную нишу в спальне родителей. Нигель смотрел в окно, у него в руке застыло перо. На фоне черного траурного наряда принца-регента выделялись белые, как снег, лицо и руки, и седина на висках, блеснувшая в солнечных лучах, когда Нигель повернул голову, чтобы посмотреть, кто вошел. При приближении старшего сына новый король Гвиннеда улыбнулся, отложил в сторону перо и с огромным вздохом облегчения отодвинул в сторону кипу пергаментных листов.

— Слава Богу, Конал, ты спас меня от бесконечного потока корреспонденции, которую нужно подписывать и скреплять печатью. Писари, наверное, работали всю ночь, причем несколько дюжин писарей. Арилан еще хуже, чем Дункан. Наверное, ты не захочешь мне помочь?

Уныло улыбнувшись в ответ, Конал сходил к камину, взял зажженную свечу и присоединился к отцу за заваленным бумагами столом, поставив свечу на быстро освобожденное отцом место. Конал хотел поговорить только об одном из двух епископов, которых упомянул отец. Если он будет помогать запечатывать документы и займет руки делом, это поможет ему осторожнее выбирать слова.

— Да, тебе оставили целую гору, — заметил Конал, протягивая руку к сосуду с красным воском для запечатывания писем, а затем растапливая его над свечой. — Боюсь, что с подписыванием я не могу тебе помочь, а вот с запечатыванием справлюсь. Какой печатью ты намерен пользоваться?

Нигель снял с пальца свой личный перстень-печатку и со вздохом положил на стол перед Коналом.