Коснувшись волос короля, фигура исчезла — быстрее, чем Келсон успел моргнуть глазом, а купол уже распадался на тысячи нитей, издающих легкий музыкальный звон. Купол опал до барьера-круга, а затем круг тоже растворился на каменном полу под музыку, звучащую в душах. Несколько секунд никто не двигался, только сотни людей переводили взгляды с Келсона на Конала и обратно. Но когда Келсон наконец вздохнул и встал, чуть покачиваясь, шепот вновь возрождающейся жизни пронесся по залу, как очищающий ветерок. Дугал опустился на колени рядом с Коналом и достал пузырек из синего стекла из ягдташа Тирцеля.

— Что это? — прошептал Келсон, прикладывая руку к шее Конала, чтобы попытаться найти пульс, одновременно рассматривая пузырек.

— Мераша, чтобы нам не беспокоиться зря, пока ты его не казнишь.

Лицо Келсона исказила гримаса: он отчетливо помнил два своих собственных опыта с нею, но знал — это самый разумный путь.

— Ты так уверен, что я казню его? — спросил он.

— У тебя нет выбора, — сказал Морган, склоняясь рядом с ним и приподнимая голову Конала, когда Дугал вынул затычку из пузырька. Откуда-то появился Арилан и встал рядом, скрестив на груди руки. — Даже если бы он смирился, в чем я очень сомневаюсь, ты не можешь оставить его в живых, как не мог пощадить и Джедаила Меарского. Романтические мечты о спасении сбившегося с пути принца от бесчестья и смерти привлекательны, но никогда не сбываются в реальной жизни.

Подавленно склонив голову, Келсон вздохнул.

— Не знаю, понимаете ли вы, насколько я устал покупать жизнь ценою смерти других, — сказал он очень тихо.

Дункан тоже подошел посмотреть на лежащего без сознания Конала. Услышав слова Келсона, он сел на корточки и помог Моргану открыть рот Коналу, чтобы Дугал влил в него мерашу.

— Это очень старое противоречие, которое мы теперь не сможем разрешить так же, как не могли в прошлом, Келсон. Это несчастливая, но необходимая часть королевской ноши. Кстати, а с кем ты разговаривал перед тем, как снять круг?

Келсон моргнул.

— Вы его не видели?

— Кого? — спросил Дугал, бросая пустой пузырек назад в ягдташ.

— Свя… неважно, — тихо сказал Келсон, когда Конал пошевелился и застонал, а Морган достал веревку, чтобы связать руки пленника за спиной. — Уведите его. Я расскажу вам позже.

Эпилог Жизнь и милость даровал мне, и попечение Твое хранило дух мой.[30]

Эпилог

Жизнь и милость даровал мне, и попечение Твое хранило дух мой.[30]

Два месяца спустя король Гвиннеда и его названный брат, теперь — герцог Кассанский и граф Кирнийский и Траншийский, молча ехали вдоль берега моря, у самой кромки воды, недалеко от столицы Моргана — Корота. Наступила середина лета, с бескрайнего южного моря дул легкий бриз, день стоял солнечный и теплый. Оба молодых человека были в домотканой одежде с короткими рукавами, что являлось приятным контрастом с шелком и парчой, в которые они облачались с утра. Но утром состоялась официальная церемония: король прибыл в Корот со своими придворными, чтобы отпраздновать рождение первого сына и наследника Моргана, а Дункан уже окрестил его, дав имя Келрик Алайн Морган.