В «жигуленке» Глеб вручил Илье список Ольги Самарской, перепечатанный на машинке с некоторыми его, Глеба, комментариями. Илья спрятал листок в карман пальто.

— Там есть и случайные люди, — сказал Глеб, гоня свой «жигуленок» к дому Ильи. — Главное, определить все четыре «клыка» и оба «глаза», хотя кто-то из них, конечно же, в список не попал. Мы должны их разыскать, выйти через них на Змея и вместе с ним уничтожить. Тогда Система будет разрушена, и мы сможем расслабиться. Лет на двести-триста.

Поглаживая бородку, Илья задумчиво смотрел в окошко.

— Хочешь, чтоб мы с тобой проанализировали всю информацию? — уточнил он.

— Не только. Нам еще необходимо разработать план оперативных действий. Обстановка накаляется, сроки поджимают. Сперва Дашкин отец, потом Самарская, а затем и сама Дашка при моем соучастии разворошили эту нечисть. Тут, как во всем, свои плюсы и минусы, но змееныши активизировались, и ситуация становится непредсказуемой.

«Жигуленок» мчался по сумрачным московским улицам. Освещение зачастую оставляло желать лучшего, однако вечер был звездным, и в приоткрытое Ильей окошко дышала весна. После короткого молчания Илья фыркнул:

— Хоть ты меня режь, старик… мне действительно трудно воспринимать все это на серьёзе. Несмотря на твои демонстрации. Ты совершенно прав: мне кажется, завтра я проснусь и…

— Черт возьми, старик, — раздраженно перебил Глеб, — можешь воспринимать это как чисто умозрительную задачу или компьютерную игру! Ладушки?!

Илья кивнул:

— Пожалуй. Но в игре этой пока не просматривается хоть какой-то логики.

— И все же она есть. Постоянно удваивая число «посвященных», Змей стремится к абсолютной власти. Если он ее достигнет, то станет практически неуязвим и бессмертен. Однако, наращивая свою мощь, Змей чертовски боится света, то есть публичности. Притом Змей не подозревает о существовании Мангуста, и в этом наше огромное преимущество, которое желательно сохранить вплоть до решающей битвы. Именно поэтому я и должен пока действовать лишь на первом уровне, нигде и никак не проявляя своих возможностей. Моя сегодняшняя демонстрации, старик… просто слов нет. Учитель меня бы высек — и был бы тысячу раз прав.

— То есть ты хочешь сказать, — удивился Илья, — что тебя могут как бы запеленговать?

— Именно. И будет самым ужасным, если Змей уползет и забьется в глухую нору. Тогда искать его придется века полтора. И тогда сколько б ни вырывали мы «глаза» его и «клыки», где-то в укромном уголке Змей будет их быстро восстанавливать. Так что думай, старик. Крепко думай.

Илья усмехнулся: