— О чем вообще речь? — осведомилась Катя.

Рыжий продолжал сосредоточенно намазывать хлеб маслом.

Даша привезла из дома книги и, лежа на разложенном диванчике, читала. Вернее, пыталась читать. Большую часть времени она смотрела на Глеба, который сидел голый в позе «лотоса», уставясь на шкаф. Часа через полтора он в изнеможении обхватил колени и уперся в них лбом. Даша моментально обняла его сзади.

— Ты просто устал, — шепнула она. — Утром все получится.

— Сейчас восстановлюсь, — пообещал Глеб, укладываясь в постель. — Двадцать три секунды, и я как огурчик.

Даша прилегла с ним рядом, гладя его волосы.

— Даю тебе две минуты премиальных, — шепнула она.

За две минуты Глеб заснул. Даша продолжала гладить его и целовать, пока не заснула сама.

Проснулась она под утро в холодном поту и в ужасе вскочила. Глеба в постели не было, а из кухни доносились каскады гулких щелчков. С тревожно колотящимся сердцем Даша на цыпочках прокралась на кухню.

При свете настольной лампы голый Глеб печатал на машинке статью о ритуалах. Оторвав взгляд от текста, он увидел в дверях испуганную голую Дашу.

— Не шпионь, — сказал он, накрывая рукопись газетой. — Ни фига не выходит, стыдно показывать.

Даша перевела дух.

— Господи, мне такой кошмар приснился. Мерзость такая — передать невозможно. А ты от меня ушел.

Глеб быстро встал, взял ее на руки и отнес в постель.

— Спи, родная, — прошептал он. — Никакая бяка тебя не тронет.

Свернувшись калачиком у него на плече, Даша пробормотала:

— Только не уходи. Я тоже буду.

Глеб поцеловал ее в лоб.

— Что ты будешь тоже?