— Эт-то надо было слышать! — закатила глаза Даша. — Как он перед этой Фёклой выпендривался!

— Цирк, — подтвердил Стас. — Он так ей мозги закомпостировал…

— Смешной был режиссер, — хихикнул Такэру.

Глеб с улыбкой обвел их взглядом:

— И к чему пришли?

Даша потрепала Илью за бороду.

— В итоге Павла Цветкова ждут с четырех до шести вечера по уже известному нам адресу. Марья Павловна Шлыкова взялась, как обычно, выполнить роль переводчицы. Короче, обе милашки будут готовы к мировой славе.

Глеб встал из-за стола.

— Тогда едем. Не будем растягивать удовольствие.

Стас обратил к нему обожженное солнцем лицо.

— Слышь, а на хрен им все это надо, а? Фильмы, роли какие-то… Я сам видел, как эта французская лялька превратилась в жуткую образину. Они ж вообще из другого мира, на кой черт им этот кинобизнес?

— Они из нашего мира, — возразил Глеб, выходя из кухни, — в том-то и беда. Их интересы весьма заурядны. Наша прелестная Элен с легким сердцем разрушит пол-Москвы или пол-Парижа, — Глеб надел куртку, — а потом сладко замурлычет от комплимента какого-нибудь заштатного кинокритика.

Стас, Илья и Такэру тоже стали одеваться.

— Значит, ничто человеческое им не чуждо, — усмехнулся Илья.

Глеб кивнул:

— Я уже устал вам это повторять.

Даша посмотрела на него с тревогой.

— А Мангустам, наоборот, — вздохнула она, — все человеческое до лампочки. Судя по их семи заповедям.

Глеб грустно улыбнулся:

— Мангусты тоже не во всем правы. Им еще предстоит за это расплачиваться.