И, присмотревшись, вздрогнул. Сквозь эти незабвенные черты просматривался, пусть зыбко и рассеянно, облик сирены…

— Нет, я её не люблю. — заявил уверенно.

— Откуда тебе знать? — фыркнул воздушник.

— А тебе?

— Ну уж у меня в этом смысле большой опыт! — фыркнул Хэйтэн. — А ты уж наверняка и никогда не влюблялся, глыба ледяная!

— Влюблялся. — мрачно.

Хэйтэн заткнулся. Помолчал…

— И? — заинтересовался. — Что стало?

— Она умерла.

«Ты её убил!» — рявкнуло что-то внутри.

— Как? — Хэйтэн спал с лица.

— Так получилось… — синие глаза без единого признака белка, такие холодные, такие чужие…

— Как так? — не отставала эта бестактная скотина. — Что значит, умерла?

«Ты её убил!!!» — с завидным упорством взвыло внутри.

— Её убили!! — рявкнул я в ответ, а потом понял, что сказал это вслух и проглотил окончание «сирены».

Глаза у Хэйтэна потемнели.

— И ты… отомстил?

Отомстил ли я? Тоже мне, отомстил… помог убийцам, проще сказать! Вернул дом!

— Нет.

Хэйтэн задохнулся от возмущения.