Принцессе стало тяжело дышать. Нет, только не еще одно запретное заклинание. Родри нарушил указ Совета, забрал волшебный дар у одного человека и дал другому — ее отцу, Кельвину. Однако колдун не предупредил об опасности ритуала, и Кельвин в итоге сошел с ума и умер из-за несчастного случая, учиненного дочерью. Королю не удалось достигнуть главной цели своей жизни — свободы для лорнгельдов, народа, который он надеялся лучше понять, обладая магией. Атайя поклялась продолжить то, что он начал. Косвенным образом передача способности к чародейству явилась семенем, из которого выросла вся ее кампания.
Станет ли заклинание принуждения камнем, который все разрушит?
— Не понимаю… если Николаса заставляли убить короля, то почему он этого не сделал? — спросил Джейрен.
— Потому что это противоречило его сути, шло вразрез с его натурой. Понимаешь ли, чтобы заклинание подействовало, необходимо содействие, хоть самое малое, иначе жертва не выполнит приказания. Я уверена, что в глубине души Николас, как и ты, — сказала Тоня, повернувшись к Атайе, — хотел бы, чтоб Дарэк умер. Мудрец ухватился за это и завладел его разумом. Однако невозможно заставить человека сделать то, что претит ему. Если, как ты считаешь, Николас не способен убить, тем более брата, то никакой магией его не вынудишь. Брандегарт не так хорошо знал принца и, вероятно, неправильно трактовал обиду, которую Ник держит на Дарэка, приняв ее за чистую ненависть. Когда наступил момент исполнения задания, то нечто «щелкнуло», как ты выражаешься. И это был сознательный отказ Николаса подчиняться, в результате развилась лихорадка. Мудрец до сих пор давит на него, а принц сопротивляется с той же силой. Отсюда и невменяемость. Мне кажется, он ведет себя как ребенок, потому что весь его разум занят борьбой с заклинанием.
Атайя наклонилась вперед, истощенная до предобморочного состояния.
— Есть вероятность, что он перестанет бороться и сдастся?
Тоня нахмурила седые брови.
— Не уверена, первоначальное сопротивление должно было бы разрушить силу заклинания, но не могу обещать. Дарэк может до сих пор находиться в опасности.
Мозель смотрел то на одну колдунью, то на другую, надеясь, что его вопрос не прозвучит слишком невежественно.