Марат нахмурил тяжелые брови.
— Передовой дозор ударил первым — таков наш обычай. Нам, алеранец, ведомы многие входы и выходы из долины. Армия там не пройдет, а дозор — легко. — Он махнул рукой в сторону связанной девушки. — Ее люди хорошо бились с нами. Хорошо умирали. Теперь мы напитаемся их силой.
— Вы пожираете их заживо? — спросил Олдрик.
— Чистыми, — поправил его Ацурак. — Не тронутыми ни огнем, ни водой, ни клинком. Такими, какими предстают они пред Единственным.
При этих его словах двое воинов-овцерезов встали и подошли к пленнице. С небрежной, почти равнодушной уверенностью они отвязали ее, сорвали с нее остатки одежды и привязали ее обратно с широко разведенными руками и ногами.
Ацурак покосился на пленницу и раздвинул окровавленные губы.
— Так мы берем больше силы. Я и не ожидал, что ты поймешь это, алеранец.
Девушка затравленно озиралась по сторонам. Глаза ее покраснели от слез, тело дрожало от холода, губы посинели.
— Пожалуйста, — взмолилась она, увидев Фиделиаса. — Прошу вас, сэр. Помогите, пожалуйста!
Фиделиас встретился с ней взглядом и медленно двинулся к камню, к которому она была привязана.
— Обстоятельства изменились. Нам придется поменять планы, чтобы не отстать от событий.
Ацурак, хмурясь все сильнее, следил за ним взглядом.
— Как поменять, алеранец?
— Сэр! — не унималась девушка, сморщившись от слез и страха. — Прошу вас, сэр…
— Ш-ш-ш, — произнес Фиделиас. Он положил руку ей на волосы, и она замолчала, сдавленно всхлипывая. — Нам нужно ускорить выступление. Войска в гарнизоне могут подготовиться к нашей атаке.
— Пусть готовятся, — лениво бросил Ацурак, прижимаясь к одной из женщин. — Мы и так вырвем зубами их слабые животы.
— Ты ошибаешься, — возразил Фиделиас достаточно громко, чтобы его слышали все собравшиеся у пруда мараты. — Ты ошибаешься, Ацурак. Мы должны атаковать одновременно. На рассвете.
На вершине холма воцарилась такая тишина, словно мараты боялись даже вздохнуть.
Все переводили взгляд с Фиделиаса на Ацурака и обратно.
— Ты сказал, что я ошибаюсь, — медленно произнес Ацурак.