Тави поежился, будто за шиворот ему стекла талая вода.

— Ты хочешь сказать… Если эти Хранители поймают одного из нас…

— Погребенный в покрове марат может прожить еще несколько недель, алеранец.

Тави сделалось дурно.

— И вы их не спасаете?

Китаи смерил его холодным взглядом. Потом в несколько шагов оказался у ворона. Он достал нож, нагнулся и полоснул им по поверхности бугра. Резким движением он схватил птицу за шею и выдернул из липкой слизи покрова.

Куски птицы отваливались от тушки, как переваренное мясо. Ворон захрипел, и клюв его так и остался открытым. Глаза мигнули и остекленели.

— Видел, как быстро? — буркнул Китаи и отшвырнул останки птицы обратно на светящийся воск. — Видел, алеранец?

Тави уставился в землю, борясь с тошнотой.

— Я… Я видел.

Китаи посмотрел на него и поморщился. Потом повернулся и опять прижался спиной к стене.

— Нам надо шевелиться. Хранители придут осмотреть отверстие, которое ты проделал, и забрать останки ворона. Нам лучше быть подальше отсюда, когда они появятся.

— Нет, — пробормотал Тави. — Мне кажется, нам лучше…

Краем глаза Тави заметил какое-то движение в деревьях. Сначала он не разобрал, что это. Просто комок светящегося воска на стволе дерева. Но он шевелился. Мгновение Тави казалось, что это кусок покрова оторвался от покрывавшего дерево слоя воска и вот-вот упадет на землю. И тут по бокам комка словно выросли ноги. Из-под панциря покрова показалось нечто, напоминающее голову с большими, круглыми светящимися глазами. Существо расправило восемь суставчатых ног и бесшумно, с наводящей ужас ловкостью скользнуло по стволу дерева на землю, направившись к отверстию в поверхности покрова, где бурлила, как кровь в открытой ране, зеленая светящаяся жижа.

Восковой паук. Хранитель Тишины. Бесшумный, причудливый. Размером с крупного пса. Широко раскрытыми глазами, с отчаянно бьющимся сердцем смотрел Тави на это чудище.

Он покосился на Китаи — тот тоже застыл на месте и смотрел на Хранителя. Тварь тем временем припала к земле, и у основания ее головы развернулась бахрома из множества блестящих жвал. Паук подобрал останки ворона и, помогая себе передними ногами, затолкал их обратно в открытую рану покрова. Потом, ловко шевеля ногами, заделал отверстие свежим слоем воска.

Тави снова покосился на Китаи — тот махнул ему рукой, а другой прикрыл рот, недвусмысленно приказывая молчать. Тави кивнул и повернулся к Китаи. Глаза марата тревожно расширились, и он поднял руки ладонями вперед, останавливая Тави.

Тави застыл на месте.

За спиной его почти неслышное шуршание ног Хранителя о воск тоже стихло. Краем глаза Тави увидел, что тот снова подобрал ноги под себя и возбужденно покачивается из стороны в сторону. Паук пронзительно заверещал; звук этот напоминал слегка птичье чириканье, но только отдаленно — ничего подобного Тави слышать еще не приходилось. От этого звука по всему телу его пробежал неприятный холодок.