– А как же я?- вырвалось у Элиа. Он вдруг страшно испугался, что вновь останется один.

Рин снисходительно улыбнулся одними глазами:

– Пойдешь со мной? Ты вроде тоже непоседа.

Элиа вспомнил свои вчерашние страхи и чуть не рассмеялся. Какими нелепыми они казались ясным днем, когда рядом был бесстрашный друг. И он радостно согласился:

– Конечно. А куда?

Рин рассмеялся и задорно пропел припев старой солдатской песни:

– На запад или на восток,

На север или на юг,

Лишь бы глаза глядели вперед,

Лишь бы рядом был друг.

Пел он хорошо, и хранил в своей памяти множество баллад, заносимых в замок бродячими музыкантами: от героических (про войны и сражения) до откровенно неприличных, и сам сочинял музыку и слова. Элиа, у которого ни слуха, ни голоса отродясь не было, тем не менее, ему не завидовал. Ему просто нравилось слушать, как поет друг. В такие моменты он сидел, забыв обо всем на свете, и представлял себе то, о чем повествует Рин.

Домой они шли тихо, стараясь не вспугнуть пронзительную тишину осеннего леса. Вдруг совсем недалеко закуковала кукушка.

– Кукушка, кукушка, сколько мне жить?- полюбопытствовал Рин. Птица прокричала раз, два, и замолчала.

– А мне?- спросил Элиа. Она вновь закуковала, и долго не смолкала.

Рин не сдержал смеха:

– Ты ей понравился – вон сколько наобещала.