— Совсем наоборот, — отвечал Джейрен.

Дождь полил как из ведра, и он подтолкнул короля в направлении манящего тепла кухни. Как и любому беглецу от неправедного суда, Дарэку там были рады.

* * *

Едва лишь рассвет окрасил в розовый цвет небо на востоке, как Хью Мидлбрук вошел в комнату архиепископа Люкина, неся с собой сокровище, за которым его посылали. Плащ промок от ночного дождя, одежда была заляпана грязью, но все эти мелочи не могли изгнать из глаз гвардейца победной улыбки, озарявшей его лицо.

Как только Хью поставил ящик на стол, глаза Люкина загорелись. Он медленно подошел, молча постоял и отошел обратно, словно в ящике находилась вещь настолько священная, что человеческие руки не должны касаться ее.

— Ты все сделал правильно, — пробормотал он едва слышно, словно нашептывал соблазняющие слова в ухо женщине. — Все прошло гладко?

— Они даже не стали задавать вопросов, — отвечал Хью, сам пораженный тем, как легко ему удалось выкрасть то, за чем его посылали. — Я звал их на краю леса, а когда колдуны наконец появились, просто сказал то, что вы велели, — что я кузен Камерона. Женщина отвела меня в лагерь — она даже не заметила, что я делал заметки, так что теперь я смогу найти дорогу назад, — и рассказала, что Камерон был убит Трибуналом. Ради нее я выдавил из себя несколько слезинок — просто вспомнил о щенке, которого переехала карета, когда я был маленьким. Затем попросил ее оставить меня на некоторое время одного в часовне. И это сработало словно колдовские чары! Ящик оказался именно там, где вы и говорили. В лагере осталось так мало колдунов, что никто и не собирался шпионить за мной, когда я вытаскивал его. Но затем… — Торжествующее выражение на мгновение исчезло из глаз Хью. — Я едва не задохнулся от удивления, когда услышал голос короля на поляне! Он и Маклауд добрались до лагеря всего через несколько часов после меня. Я, конечно, почувствовал такое облегчение, когда узнал, что его величество спасся из Делфархама, но… одному Богу известно, что я смог бы сказать ему, если бы он меня увидел!

— Уверен, ты придумал бы что-нибудь толковое, — рассеянно отвечал Люкин, почти не слушая его, пальцы архиепископа поглаживали латунный замок ящика, словно щеку женщины, околдованной его обещаниями. — Благодаря тебе мы знаем, что его величество жив. И тебе удалось заполучить оружие, которое уничтожит его врага.

Затем архиепископ схватил смятый кусок пергамента и потряс им перед лицом гвардейца.

— Какова дерзость этого человека, приславшего письмо, в котором он приказывает мне совершить обряд его коронации! Он собирается унизить меня. Хочет усмирить меня, прелата Кайта, и в моем лице растоптать Святую Матерь Церковь! Однако пути Господа иногда и вправду могут позабавить нас, — добавил он, убирая в сторону оскорбительное письмо.