* * *

Адрамалик заметил, что Вельзевул следит за ходом сражения спокойно, и сам почувствовал облегчение. Потирая обожженное огненным ветром лицо, первый министр подступил ближе к трону и обнаружил нечто для себя новое. Государь подобрал объеденную оболочкой Фарайи голову Люцифага Рофокаля и изобретательно приспособил ее для наблюдения за полем боя. Насаженная на короткий золотой посох, когда-то гордая и заносчивая голова архидемона была расколота, разобрана по частям и собрана заново; она превратилась теперь в некое темное костяное приспособление, сплошь покрытое письменами, со вставками из драгоценных камней и вращающихся глифов. Последние покрывали почерневший череп полностью, кроме круглых, обрамленных золотом глазниц, и Вельзевул пристально в них вглядывался. Адрамалик снова удивился, насколько изобретателен его хозяин. Эта изобретательность вызывала одновременно и неприязнь министра, и какое-то странное воодушевление. Впрочем, в последнем архидемон не хотел признаваться даже себе.

От основания трона донесся сухой кашель, и Адрамалик в первый раз за последнее время заметил Агареса. Измученный демон пытался унять громкое булькающее дыхание. Его вид настолько ухудшился, что в нем уже с трудом можно было узнать демона, он почти сливался с грудой мяса, из которой состоял трон.

— А он приближается, — проговорил себе под нос Вельзевул.

— Саргатан, мой государь?

— Да, отступник идет!

— Где он, мой государь?

— Не могу сказать точно. — Муха не отводил множества глаз от черепа. — Он очень умен, Адрамалик. Я только знаю, что наш гость близко.

Адрамалик посмотрел вверх. Свисавшие шкуры постоянно двигались, создавая в Ротонде довольно ощутимый ветер, распространяя вокруг гнилой смрад своих внутренностей. Наверное, на них влияла битва внизу.

— Все готово к его приему, государь. Все легионы мобилизованы, стена крепка.

— Думаю, этого будет недостаточно, первый министр. Саргатан решителен.

Адрамалик промолчал. Что еще сказать? Все уже сказано, а главное — сделано.

Министру никогда ничего не снилось, сны — удел людей и зверей. Но когда он вернулся в свои покои и прилег после совершенно невозможных усилий по сносу Диса, то испытал нечто очень похожее. Возможно, думал Адрамалик, это даже больше походило на видение, но в любом случае оно было кратким и очень тревожным.

Он видел, как стоит на стене и наблюдает за душами, спешно работающими над завершением новой стены. Демоны-надсмотрщики методично стегали шаркающие, ноющие души — многие из них только недавно снова смогли ходить, — загоняя их на места, а души-каменщики уже занимались их более точной установкой. Он видел, как души трансформировались, серыми рядами, в тяжелые кирпичи — новые части великой, вздымающейся структуры. В своем сне Адрамалик посмотрел вниз, и в глаза ему бросились многие тысячи черных, выступающих сфер. Они усеивали плоскую поверхность стены, и демон почувствовал радость и удивление.