Но мы уже не смотрели в его сторону. Комнату огласил жуткий вибрирующий вопль! Молодцеватого, затянутого в черный с серебром шелк Епископа ломала все та же неведомая и невидимая сила, выкручивая ему руки и ноги, прижимая его голову к груди, закатывая его в черный с серебряными разводами шар. Когда этот шар принял почти идеальную форму, раздался мелодичный звон, и оконное стекло осыпалось на пол мелкими осколками. То, что осталось от Седого Варвара, подпрыгнуло на полу комнаты и лихо вылетело сквозь пустую раму, словно после пушечного удара некоего центрфорварда. Но что самое удивительное, следом за этим валявшиеся на ковре осколки медленно поднялись над полом и прыгнули на свое место в раме. Невредимое оконное стекло снова засияло, как будто пропускать сквозь себя различные отбросы было ему не в диковину!

– Вот это и есть фамильная магия Кинов, – почему-то шепотом произнес Отшельник Там. – Значит, теперь с королевой все будет в порядке, а мне, пожалуй, тоже надо сматываться. Пока…

И его маленькая фигурка начала стремительно таять.

– Нам, наверное, тоже стоит покинуть королевскую опочивальню, – негромко предложил граф Бертран, и мы невольно посмотрели на бьющегося в своей клетке, широко разевающего рот Качея. Но ни звука не проникало за пределы окружавшей его стальной ограды.

– Может быть, мне можно остаться? – неуверенно поинтересовалась Эльнорда. Ответом ей было напряженное молчание. Тогда она медленно подошла к постели королевы и опустилась на ковер у ее изголовья, положив руку на край кровати. Из-под покрывала вынырнула узкая ладонь Кины и, как мне показалось, ласково накрыла пальцы Эльнорды.

Мы на цыпочках выскользнули в прихожую.

– Ну что, двинули в гостевые апартаменты? – буднично буркнул тролль. Возражений не последовало. Мы двинулись вслед за шустрым Фродо и скоро оказались в знакомом коридорчике, перед знакомой стеной. Привычно пройдя сквозь шпалеру, мы вошли в общий холл и сразу же разошлись по комнатам.

Спали мы совсем недолго – ведь когда мы добрались до своих кроватей, ночь уже заканчивалась. Утром у нас был хмурый и довольно помятый вид, словно мы накануне не выиграли решающую схватку, а потерпели сокрушительное поражение. Даже Фродо выглядел непривычно понурым и притихшим. Когда же мы притопали к королевской опочивальне… нас не пустили к королеве. В дверях рядом с черными рыцарями Изома стоял знакомый нам величественный старец, сообщивший нам с напыщенным видом, что «…ее королевское величество недостаточно бодро себя чувствует и по этой причине королевский выход и прием сегодня отменяются!».