– Да… – задумчиво протянул я, – Это гораздо больше, чем обещал мне Епископ!

– Так ты согласен?..

– А что это будет за метка? Может, мне с ней в приличном обществе и показаться-то будет нельзя? – начал я тянуть время.

– Ну, допустим, это будет родинка в любом месте твоего тела, по твоему выбору… – добродушно ответил Баррабас, уже не сомневающийся в моем согласии.

– На щечке родинка, а в глазах любовь… – пропел я строчку из очень давней песни. Знал бы Бюль-Бюль Оглы, в каких обстоятельствах мне припомнится его шлягер!

Делая вид, что я сосредоточенно размышляю над столь соблазнительным предложением и взвешиваю свои шансы на успех, я прикидывал, как мне теперь выбраться из Брошенной Башни и вернуться к ребятам. А нам ведь еще предстояло всем вместе выбираться из Потерянных земель!

И словно уловив мои мысли, Баррабас спокойно добавил:

– Ты, конечно можешь подумать, но если, по какой-либо немыслимой причине ты не захочешь принять моего предложения, то и ты сам, и твои друзья… Они ведь сопровождают тебя?.. Никто из вас никогда не вернется из Покинутых земель! Ты думаешь поселившаяся там дикая магия просто так пропустила вас к Брошенной башни?.. Это я приструнил ее. Так что если я ослаблю свою хватку…

Он не договорил, но мне и так все стало ясно! Вот так! Ничего себе выбор!

Но я уже знал свой ответ. И знал, что буду делать!.. Или надеялся, что знал…

– Я был знаком с твоим лучшим… рабом, и он мне очень не нравился… – медленно, задумчиво, но достаточно твердо начал я отвечать своему благодетелю, – Я видел, что делают твои браслеты с местными ребятишками, когда отбирают у них души, и мне это очень не нравится. Я видел кукол, паяцев, которых ты посылаешь в мир людей, наделяя их человеческими… детскими душами, и мне это очень не понравилось! Я представил, каким станет этот мир под твоим владычеством, и мне это очень не нравится!!

Сделав паузу, я негромко, но с непередаваемым отвращением закончил:

– У меня нет причин, нет желания принимать твое предложение!..

Глаз в стене мигнул и исчез. Но на этот раз Баррабас не долго раздумывал! Сквозь вновь заструившееся зеркало просунулась огромная шестипалая лапа, покрытая черной жесткой щетиной и вооруженная черными, лаково поблескивающими когтями. Лапа метнулась в мою сторону, но я прыгнул в сторону, перекатился по заваленному хламом полу, и в моей руке появился жезл. Только вот атаковал я совсем не эту шаловливую ручонку. Всею кошмарною мощью опоясовавших жезл колец я ударил по простершейся надо мной паутине! Она ярко вспыхнула чистым голубым огнем и мгновенно всосала в себя этот удар.