— Кого я вижу! Паксенаррион! — во весь голос закричал Хальверик, приветствуя ее. — Ну-ка, Пакс, иди сюда!

Пакс спешилась, шагнула ему навстречу и оказалась в объятиях, похожих скорее на медвежьи.

— Я прошу прощения, госпожа паладин, за такое вольное обращение, но вы знаете, Кьери Пелан столько рассказывал мне о вас, что я уже заочно воспринимаю вас едва ли не как Родственницу. Рад видеть вас в отличной форме, полной сил и бодрости.

Пакс хорошо помнила ту теплоту, с которой Алиам Хальверик относился к близким ему людям. Эта теплота была, пожалуй, самой яркой чертой его характера. Сейчас, в холодный зимний день она, казалось, согревала еще сильнее. Не без труда согнав с лица улыбку и демонстративно сурово сдвинув брови, он обратился к внуку:

— Эй ты, лентяй, а ну-ка слезай с лошади и отведи в конюшню лошадей наших гостей. Что ты расселся, как король на именинах? Думаешь, тебя на руках с седла снимать будут? — Стоило ему обернуться к Пакс, как улыбка снова заиграла на его губах. — Паксенаррион, заходи! Прошу прощения, госпожа паладин, позволите ли вы мне, как и раньше, обращаться к вам на «ты»? И вы, господа оруженосцы, разумеется, будете моими почетными гостями. Паксенаррион, пойдем, я познакомлю тебя с Эстиль, моей супругой. Она тоже собиралась выйти приветствовать вас, но, видимо, решила предпочесть церемонии хлопоты по подготовке обеда для столь дорогих гостей.

— Мой господин, — обратилась Пакс к Хальверику, — я бы хотела сама отвести своего коня в конюшню. Дело не в недоверии, просто он не всегда слушается кого-либо другого.

Алиам с нескрываемым восхищением осмотрел гнедого.

— Хорош, хорош! Ну красавец! Истинный конь паладина. Ничего удивительного, что он не слушается никого другого. Ну что ж, пойдем, я сам тебя провожу. Калиам, проводи оруженосцев в их комнаты. Халиам, распорядись насчет их багажа.

Жестом пригласив Пакс следовать за ним, Алиам Хальверик быстрее, чем можно было ожидать от человека его лет и телосложения, направился через просторный внешний двор крепости к небольшим открытым воротам по правую руку от главного входа. Пакс успела обратить внимание на то, что в крепости царили чистота и порядок. Двор и центральный плац были выметены так, что на каменной мостовой не оставалось ни снежинки. Тяжелая крышка на центральном колодце была пригнана так плотно, что не оставляла ни щелочки. Разумеется, нигде, ни в одном углу не было заметно ни мусора, ни сложенного «на всякий случай» старого снаряжения. В конюшне было так же чисто. Пакс завела гнедого в стойло, где в поилке уже была приготовлена вода. Как всегда, на шкуре своего скакуна Пакс не обнаружила ни малейшего следа от седла и подпруги. Никаких потертостей, только та же блестящая, будто только что вычищенная шерсть. Алиам аж присвистнул, увидев это.