— Может быть, он просто их подкупил… в смысле — нанял, — сбивчиво возразил гвардейский капитан. Услышав это, даже мрачно молчавшие до того рыцари королевской стражи рассмеялись.

— Никто здесь никого не нанимал, и вы прекрасно это знаете. Вы также знаете, что король Лионии направляется в свою страну с согласия и при полной поддержке как Регентского Совета, так и наследного принца.

— Но без согласия барона Верракая, — громогласно возразил гвардеец. — А он мой сюзерен, и я выполняю только его приказы.

— Итак, барон Верракай поднимает мятеж против правящего дома Тсайи? — переспросила Пакс. Вновь в рядах сопровождавших ее собеседника офицеров послышались перешептывания и недовольные возгласы. — Мятеж и сговор с вероятным противником — Паргуном, — уточнила Пакс.

— Нет… Это не так… Но в любом случае барон не собирается следовать указаниям сопливого мальчишки…

— …Который является его королем. Я все более утверждаюсь во мнении, что все это — не что иное, как мятеж, — сказал придворный маршал. — И по возвращении я буду вынужден доложить об этом на Совете.

— О каком возвращении вы говорите, господин маршал? Лично мне кажется, что никто из вас никуда не вернется, — зло процедил сквозь зубы гвардейский капитан. — Разумеется, если вы не согласитесь отречься от поддержки этого так называемого короля. Мы о нем и без того премного наслышаны: кровожадный, коварный и жестокий наемник — вот и все, что можно сказать об этом человеке. И что бы он вам ни наговорил о своем происхождении — все это ложь.

— Что, и это тоже — ложь? — Король шагнул вперед и встал рядом с Паксенаррион и придворным маршалом. Выхватив эльфийский клинок, он поднял его над головой, и меч засверкал даже сильнее, чем волшебное сияние Пакс. — Ну что? По-моему, этот клинок не похож ни на один из тех, что вам доводилось видеть. Уверяю вас, что никто другой не может взять его в руки. Этот меч был выкован для принца Лионии, затем он был потерян, и лишь когда я впервые взял его в руки, он подтвердил мое право владеть им. Я повторяю свой вопрос, капитан: все это, по-вашему, тоже ложь?

Гвардеец прикусил губу и лишь молча переводил взгляд с одного собеседника на другого, затем на третьего. Потом, собрав в кулак всю свою волю, он покачал головой и сказал:

— Все это не имеет никакого значения. Вы — Пелан, как я понимаю. У меня приказ не пропускать вас ни на каких условиях. Вы и ваши солдаты приговорены к смерти за предательство, заговор с целью захвата власти и вторжение на чужую территорию. Что касается остальных, то если они отрекутся от вас и поклянутся, что они по доброй воле не принимали участия в вышеназванных преступлениях, мы сохраним им жизнь, объявив своими пленниками. Если они продолжат сражаться на вашей стороне, их ждет та же участь, что и вас. Все сопротивляющиеся будут убиты.